В газете "Радонеж" N21 за декабрь 1997 года опубликованы выдержки из выступления Патриарха РПЦ Алексия 2-го на Епархиальном собрании Москвы 16 декабря 1997 года. По стилю, тону и содержанию этот материал представляется очень странным и требует подробного разбора.

В редакционном предисловии сказано: "..влияние этого доклада будет сказываться на многих решениях Русской Православной церкви. Очень важно, что позиция Первосвятителя по важным вопросам внутрицерковной жизни исключает какую-либо двусмысленность. Вполне жесткий, но при этом рассудительный и доброжелательный тон доклада пронизан истинной заботой о вверенной ему Богом пастве". Таким образом провозглашается направление стратегии Московской Патриархии на ближайшее будущее.

Опубликованные отрывки, действительно, являют пример не вполне обычного пастырского обращения, т. к. по стилю, языку, категоричности суждений отличаются от принятой в христианской среде манеры выражения.

Почти каждое положение доклада содержит или неполную правду, или умолчание, или вообще не соответствует действительности, поэтому необходимо подробно разобрать опубликованные отрывки.

В самом начале обращает на себя внимание фраза: "...в мире сем Церковь всегда была, остается и будет гонима. Сегодня против нее восстают различные силы, пытаясь расколоть ее, ослабить, разрушить ее целостность, посеять вражду и недоверие между ее членами, подорвть ее авторитет среди людей". С этим отрывком можно согласиться лишь отчасти. Как видно из орфографии, в начале фразы имеется в виду Церковь как мистическое тело Христово. И эта Церковь с большой буквы гонима (имеется в виду внутренняя, глубинная несовместимость Церкви как тела Христова и мира сего, лежащего во зле). А вот далее все, относящееся к церкви, пишется с прописной буквы: "против нее, разрушить ее целостность"... Здесь речь идет уже о конкретной церкви -- Русской Православной. И с этими утверждениями о "гонимости" русской поместной церкви никак нельзя согласиться. Напротив, Русская Православная церковь как человеческая организация в нашей стране в наши дни отнюдь не гонима, а пользуется поддержкой светских властей: государственные деятели шлют приветствия Московской Патриархии, влиятельный градоначальник поддерживают организационно и материально восстановление храма Христа Спасителя, Русской Православной церкви возвращают храмы и монастыри, Государственная Дума принимает закон о "свободе совести", который ставит РПЦ вне конкуренции на ее "канонической территории".

Так что официальная организация РПЦ в России не только не гонима, но ласкаема и поддерживаема властями.

Но существует парадокс (или закономерность, предсказанная в Священном Писании?), заключающийся в том, что Церковь с большой буквы действительно гонима в лице своих истинных сынов, гонима не внешними силами, а изнутри, антихристианскими силами, освоившими церковные властные структуры и успешно осуществляющими карательные акции против всех, разгадавших внутреннюю сущность некоторых деятелей Московской Патриархии. Вспомним запрещение в священнослужении архимандрита Зинона, чьи богослужения с благодарностью и трепетом вспоминают все, бывавшие на них. Вспомним запрещение в священнослужении о. Георгия Кочеткова в результате хорошо спланированной и проведенной провокации (хотя и очень грубо, белыми нитками шитой), клеветническую кампанию против него и его общины, закончившуюся ее фактическим изгнанием из восстановленного ею храма Успения в Печатниках и отлучением от причастия самых деятельных и благочестивых членов общины. Вспомним изгнание из восстановленного им храма в Одинцове о. Ильи и отсылку его накануне зимы с семейством (четверо детей и беременная жена) на должность второго священника в Рузу (с характерным иезуитским объяснением: "у нас тут не богадельня"). Вспомним изгнание прихожан из восстановленного ими храма св. Дмитрия Солунского села "Поселки" в Пензенской епархии, которые писали: "Призывая на словах к миру и любви, на деле иерархи из Московской Патриархии сеют вражду, раздор, поощряют пьянство, что мы испытали от архиерея из Пензы и иже с ним" (газета "Русская мысль" N 4208 от 5-11 февраля 1998 г.,стр.18). Вспомним расправу с томскими священниками (лишение должностей, перемещения одиннадцати (!) настоятелей, запрещения в священнослужениии особенно уважаемых, любимых и образованных пастырей, запрещение выступать в СМИ с критикой епархиального начальства(тот же N 4208 РМ, стр.19). Как все это похоже на прещения в Московской епархии,осуществляемые от имени Святейшего Патриарха (запрещение в священнослужении иерея Геория Кочеткова, требование покаяния от всех выступавших на радио "Церковно-общественный канал"). Приведены только некоторые примеры гонений внутри РПЦ. Во всех этих случаях удары наносились против наиболее уважаемых, деятельных, умных и талантливых пастырей. Против пьяниц, драчунов, самодуров  -- возражений нет. Похоже, что наследие советской административно-командной системы неожиданным образом проявилось в нашей РПЦ -- поощряется средний уровень (и ниже среднего), но все, что не укладывается в рамки официально-формальной организации, изгоняется. Видимо, церковная организация представляется некоторым иерархам, захватившим несколько командных ключевых постов в Московской Патриархии, структурой наподобие армейской, где отцы-командиры вольны в жизни и смерти подчиненных и процветают неуставные отношения, где священники и миряне совершенно бесправны. Характерно заявление епископа Томского Аркадия в ответ на просьбу прихожан Свято-Петропавлоского храма г. Томска вернуть им любимого и уважаемого настоятеля о. Александра Классена: "Хоть вы соберите подписей миллион, ваши подписи никакой юридической силы иметь не будут". (тот же номер "Р М").

Следующий опубликованный абзац возражений не вызывает, как и дальнейшие слова: "От нас ныне требуется особое внимание: умение отличить Духа Божия от духа заблуждения -- по словам апостола: "не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире" (1 Ин. 4, 1).

Доклад не разъясняет, КАК же различать духов, видимо полагая, что это понятно, -- действительно, христиане знают, что "дети Божии и дети диавола узнаются так: всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего" (1 Ин.3, 10). Однако дальнейшие напечатанные отрывки доклада во-первых, не обнаруживают никакой братской или пастырской любви, а во-вторых, не обнаруживают и правды. И это заставляет думать, что напечатанный доклад не принадлежит (по духу) Святейшему, а представляет мнение совсем других лиц. Разберем по порядку дальнейшие напечатанные положения доклада. Следующая большая часть доклада посвящена о. Георгию Кочеткову и его общине и рисует картину, совершенно не соответствующую действительности. Цитирую: "...псевдомиссионерская деятельность в этом приходе была ориентирована не на привлечение духовно ищущих людей ко Христу и в Церковь, а непременно в собственную приходскую общину. В этом приходе сложился совершенно нетерпимый культ настоятеля, авторитет которого ставится выше авторитета Священноначалия". Авторы этих пассажей надеются на то, что слушатели и читатели их не знают, что из более чем 5000 человек, прошедших научение у о.  Г. Кочеткова и в огласительном училище, им основанном, почти 2/3 пополнили различные приходы Москвы и других городов и только менее 2000 осталось в общине храма Успения к моменту начала гонений. Так что о. Георгий приводит духовно ищущих людей именно в Церковь, а не в свой приход. Что касается "культа настоятеля", то этот миф культивируется завистниками и злопыхателями, не способными привлечь сердца верующих людей в силу того, что они просто не ведают, что такое духовный отец, что такое любовь к нему и к братьям и сестрам. Авторитет Священноначалия как властьпредержащей силы никогда не ставился в общине о. Георгия под сомнение и каноническое повиновение Священноначалию было неизменным, даже когда распоряжения этого Священноначалия вызывало внутреннее несогласие. Примеры такого повиновения община явила в 1994 году, когда ее изгоняли из Владимирского собора и приходских помещений, в апреле 1997 года, когда без всякого совета с приходским собранием в храм Успения прислали психологически несовместимого с общиной молодого человека в качестве второго священника, когда несмотря на обращения председателя приходского совета к благочинному Олегу Клемышеву с просьбой призвать к порядку оскорбительно и неканонично ведущего себя молодого священника, никаких мер не принималось, -- община повиновалась и терпела, община проявляла повиновение, когда с июля по начало октября 1997 года терпела духовное насилие со стороны протоиерея Олега Клемышева, который старался разрушить узы любви, царившие в общине, старался гасить наш христианский дух своими фарисейскими проповедями и в конце концов в своей злобе дошел до рукоприкладства (на глазах нескольких сот человек ударил прихожанина). Так что повиновение Священноначалию о. Георгий и его община проявляли всегда. Что же касается духовного авторитета, личностных глубоких отношений, -- то их, естественно, не могло быть, т.к. Священноначалие относилось к нам с высокомерием: "Вы недостойны, чтобы у вас служил епископ", -- заявил Владыка Арсений в 1994 году прихожанке Успенского храма в ответ на просьбу любить нас и приходить к нам служить. За 4 года Владыка Арсений лишь однажды был на приходском собрании, и об этом до сих пор с содроганием вспоминают свидетели его поведения, так оно было грубо и неприязненно. Для того чтобы иметь духовный авторитет, надо являть высоту духа и служить примером жизни по Христовым заповедям. Это относится и к простым верующим мирянам, и к священникам, и к Священноначалию. И если духовный авторитет о. Георгия Кочеткова высок у его духовных чад, то это потому, что этот пастырь не просто проповедует Евангелие, но и показывает своею жизнью пример следования за Христом.

Следующее положение, не соответствующее действительности: "Эта община противопоставляла себя другим приходам Русской Православной Церкви, являясь, по сути дела, сектантски ориентированным сообществом". На самом деле община всегда считала себя миссионерским приходом, открытым для каждого приходящего, старалась проявить внимание и заботу о приходящих людях, приводила их в Церковь, как было уже сказано, во многие приходы Москвы и других городов. Община ощущала и ощущает себя именно общиной, но это не имеет ничего общего с противопоставлением себя другим приходам. Известно, что общины существуют при многих храмах, и это очень хорошо, т. к. свидетельствует о начавшемся возрождении приходской жизни.

Далее: "Она пыталась оказывать прямое давление на нас как через светские структуры, прессу, телевидение, так и извне, то есть через религиозных зарубежных деятелей"... Что можно сказать в ответ? Странно слышать от Архипастыря такие слова. Если ты Патриарх и одновременно епископ наш, то до какой степени гордыни надо дойти, чтобы видя, допустим "заблудшую овцу", не позвать ее к себе, не поговорить, не увещевать, не попытаться понять и помочь?! И не один раз, а семижды семь, как учит нас Евангелие. До какой степени гордыни надо дойти, чтобы не отвечать на обращения нескольких сот человек (имеются в виду письма прихожан Успенского храма как личные, так и коллективные, письма Преображенского братства). В 1994 году, во время единственной встречи с о. Георгием Патриарх обещал продолжить эту встречу. Это обещание он не выполнил. И вот теперь обвиняет общину в том, что та оказывает давление на кого? -- На Патриарха! Это не просто странно, -- это было бы смешно, если только не предположить, что Патриарх чувствует тяжесть мук совести, обличающей его за неправедные дела. Далее цитируется текст, посланный, по словам доклада, зарубежным религизным деятелям об о. Георгии Кочеткове с обвинением в "серьезных экклезиологических, дисциплинарных и духовных искажениях церковной жизни" и повторяется ложное утверждение об "откровенном насилии" над вторым священником прихода. Руководитель Священноначалия при этом совершенно не думает о вопиющем насилии над правдой и о духовном насилии, которому подвергаются сотни членов Успенской общины вот уже скоро год. Обвиняя в "экклезиологических, дисциплинарных и духовных искажениях", а также в "безумной гордыне" о. Георгия, надо же объяснить слушателям и читателям, что имеется в виду?! Например,гордыня Патриарха и Владыки Арсения заключается в высокомерном нежелании общаться со своими овцами, личным увещеванием и примером завоевывать их сердца. Все поведение Священноначалия говорит о том, что наши сердца им и не нужны. А о. Георгий завоевывает сердца своих духовных чад высоким примером служения Богу и ближним, редким в наши дни полным посвящением себя этому служению. Это настолько открытый, искренний и светлый человек, что говорить о его "безумной гордыне" можно только в случае полного духовного нечувствия, в случае незнания его, а также в случае преднамеренного желания оговорить и вызвать нелюбовь к нему. Несколько слов необходимо сказать об утверждении, что "случай откровенного насилия... был обстоятельно расследован авторитетной комиссией, возглавляемой епископом, и вынудил законные и необходимые прещения". "Авторитетная комиссия" не сочла нужным выслушать желавших дать показания многочисленных прихожан Успенского храма, бывших свидетелями происшедшего 29 июня случая, а всячески пыталась добиться от 12 выбранных ею прихожан самооговора и заявления о будто бы имевшем место избиении о. Михаила Дубовицкого. Таким образом расследование не было обстоятельным и беспристрастным. А комиссия не была авторитетной, т. к. она состояла не из независимых и уважаемых церковных судей, а из давних недоброжелателей общины о. Георгия, которые использовали свое положение для вынесения неправедного решения.

Хочется возразить также против следующего утверждения: "Мне кажется,что правящему епископу проблемы, возникающие в его епархии, не менее близки и не менее понятны, чем сочувствующим издалека -- из другой страны и из другой юрисдикции". Как это ни прискорбно, но в данном случае правящий епископ, находящийся в "башне из слоновой кости", вдали от народа Божьего, настолько отдалился от тех, кого он поставлен пасти, что не желает с ними встречаться, разговаривать, отвечать на их письма, в которых ставятся наболевшие вопросы, считая своих пасомых "недостойными" такой милости. И ему, к сожалению, не близки и не понятны проблемы, возникающие в его епархии. А "сочувствующие издалека" иереи и иерархи -- это люди, которые знают о. Георгия не по сообщениям осведомителей, а лично, служили в храме, общались с прихожанами. Это православные священнослужители, а если они и "из другой юрисдикции", то ведь Церковь Христова едина. Эти "сочувствующие издалека", выполняя сказанное в Евангелии "Пойди и посмотри!", не единожды приезжали в Москву и вместе с нами молились. В высокомерном отношении к общественному мнению (пресса, TV) и к мнению дальних и ближних братьев во Христе также видится гордыня Священноначалия.

Из последующего текста очень ярко проступает основная забота составителей доклада: беспрекословное подчинение Священноначалию всех клеточек церковного организма. Цитирую: "Необходимо сугубое внимание уделять вопросам церковной дисциплины. И пастыри, и миряне в своем служении, в своей деятельности, во всей своей жизни, обязаны руководствоваться канонами, авторитетными постановлениями высшей церковной власти, неукоснительно следовать указаниям правящего архиерея, ибо епископу, по учению преподобного Иоанна Дамаскина, Господь вручил Церковь". Опять, как и в вопросе о различении духов, не подчеркивается, что во всей своей жизни христианин должен руководствоваться Евангельскими заповедями прежде всего и соображать, насколько применение Священноначалием тех или иных канонов и правил логично и соответствует Евангелию. Догмата о безошибочности Священноначалия в православной церкви нет, но из всего текста опубликованных отрывков явственно следует, что Священноначалие у нас безошибочно. К великому сожалению события прошедшего года показали, что это не так.

Очень интересно понимает автор доклада соборность. "Соборное начало в жизни Церкви действует в сочетании с началои иерархическим". Позиция Священноначалия в следующем абзаце приравнивается к воле православного народа, а авторитет Священноначалия приравнивается к авторитету Русской Православной Церкви. О том, что соборность начинается в приходе, основывается на любви и согласии внутри общины и на согласии и любви общины к своему пастырю -- к священнику и к епископу, которые связаны с приходом общей молитвой и Евхаристией, -- об этом не говорится и, видимо, и не думается автором доклада. Мнение Священноначалия о тех или иных вопросах, связанных с церковной жизнью, но и с государственными законами, должно высказываться как пожелание, а не как приказ. В частности отношение к новому закону о "свободе совести" есть дело именно свободы совести каждого верующего. Это ведь не догматы веры, а государственный закон. Так вот, безапеляционное высказывание о том, что позиция Священноначалия выражает соборное мнение православного народа об этом новом законе -- это подмена понятий. У православного народа мнения не спрашивали. И заявление, что выступления против нового закона -- это предательство и подрыв авторитета Русской Правослвной Церкви -- это есть еще одно свидетельство гордыни Священноначалия, которое отождествляет себя с РПЦ (подобно французскому королю Людовику XIV, который говорил: "Государство -- это Я!") В докладе много раз упоминается об авторитете РПЦ, но каждый раз в юридических терминах, а не говорится о духовном авторитете, который только и важен в духовной жизни. Лишь духовный авторитет, духовная высота служителей Церкви могут вести за собой народ Божий. "Доброе мнение внешних" еще с первоапостольских времен считалось обязательным для христианского епископа. Духовная высота Русской Правослвной Церкви должна быть такова, чтобы православный народ не бежал куда глаза глядят от самоуправства владык и священников -- в Зарубежную русскую православную церковь, в Украинскую православную церковь Киевского патриархата или еще куда-то, а потенциальная паства -- в различные секты.

Нетерпимость к критике и желание загородиться от нее частоколом правил говорит еще раз о гордыне, которую культивируют в Патриархе авторы доклада. Деятельность "Христианского церковно-общественного канала" вызывает благодарность очень многих радиослушателей и является хорошим примером служения в духе и истине христианства. Если там иногда критикуются те или иные церковные деятели, то в нормальном случае это должно вызывать желание подумать над вопросами, которые ставит жизнь. Стоит прислушаться к мнениям, которые высказывают братья во Христе, ведущие плодотворную христианскую деятельность и уважаемые многими православными христианами. Если их мнения по отдельным вопросам расходятся с мнением Патриарха или других лиц, то это не значит, что об этих священнослужителях можно говорить уничижительно. Да, Русский национальный собор -- шовинистическая организация и ее неприятие несмотря на объявленную ею защиту физического и нравственного здоровья россиян возникает у многих людей. Да, храм Христа Спасителя многим не нравится с точки зрения художественной, а также потому, что на его строительство пошли неправедные деньги. А самое главное -- этот храм, являясь олицетворением имперской помпезности, не является в наше время первонеобходимым для миллионов и миллионов россиян. Разве эти мнения не имеют права быть высказаны? Желание полной унификации всех мыслей и мнений свидетельствует о какой-то унизительной слабости и неуверенности в своих духовных возможностях и нежелании вообще идти по пути диалога, плодотворных дискуссий, решения назревших вопросов современности. Нападки на радиоканал, пользующийся любовью православной интеллигенции, на священнослужителей, которые заслужили уважение и любовь многих верующих (игумен Иннокентий Павлов, священник Владимир Лапшин, подвижник о. Георгий Чистяков) и требование принести покаяние в проповеди "неправославных учений" поименованным и непоименованным священнослужителям -- это насилие над душами людей. Чтобы возражать на конкретные обвинения в "неправославности учений" надо знать, что проповедовалось. Откуда Патриарх знает содержание проповедей о. Владимира Лапшина? Из донесений Благочинного? Но Благочинный о. Олег Клемышев не один раз был замечен в неправде, которую он не стыдился предавать гласности в черносотенных СМИ. Если все осведомители Патриарха такого же нравственного уровня, то становится понятным разительный крен Святейшего в сторону сил фундаментализма и мракобесия.

Как же случилось, что за несколько лет, прошедших хотя бы с 1993 года, в позиции Патриарха произошли такие разительные перемены? Ведь в конце 1993 года Патриарх обещал продолжить разговор с о. Георгием Кочетковым. В 1994 году в интервью, данном Патриархом тверичанам, Святейший говорил, что собирается служить в храме Успения в Печатниках. Этих обещаний он так и не выполнил. А в 1997 году даже в экстремальной ситуации, которая безусловно требовала личного участия Патриарха как епископа Московского в разрешении кризиса, спровоцированного против общины о. Георгия Кочеткова, он устранился от общения с о. Георгием и с двухтысячной общиной Успенского храма. И вот мы прочли эти выдержки из доклада на Епархиальном собрании г. Москвы 1997 г., которые не похожи на обращение Первосвятителя, а напоминают больше всего разгромные постановления партии коммунистов по поводу генетиков, кибернетиков, космополитов, оперы Мурадели "Великая дружба", Зощенко, Ахматовой, Пастернака и т. д. Что происходит с Патриархом?

Ко дню рождения Патриарха 23 февраля в специальном воскресном выпуске "Московского комсомольца" напечатана очень интересная беседа корреспондента "МК" с журналистом, несколько лет сопровождавшим Патриарха во всех его поездках. Там дается очень выразительное описание патриаршего "двора": "нормального аппарата у Патриаха нет. Он фактически сам отказался от его формирования еще в 1990-1991 годах... Нынешний Патриарх всегда смотрит не на проблему, а на человека: этот человек хороший, значит то, что он делает, поддерживается. Человека скомпрометировали, его пришлось убрать -- все его дела и начинания поломали. Никогда Патриарх не исходит из примата важности проблемы при кадровых назначениях: не может быть в Патриархии такого, чтобы человека назначили куда-то по профессиональным качествам. Все назначения происходят по сложной совокупности индивидуально-кулуарных впечатлений, что очень часто приводит, особенно в последнее время, к тому, что всплывают никому ранее не известные аферисты, главным качеством которых является мастерство интриги". Одной из ключевых фигур при Патриархе является владыка Арсений. "Владыка Арсений когда-то был иподиаконом Питерского митрополита Алексия, будущего Патриарха. Своего любимого и преданного иподиакона владыка Алексий рукоположил во диакона, затем "пробил" еще при патриархе Пимене его епископскую хиротонию. Теперь для Патриарха отказаться от Арсения -- значит отказаться от значительного куска собственной жизни, ведь окружение -- это его семья... По-человечески это не просто. Ни одного дня владыка Арсений не служил ни приходским диаконом, ни приходским священником, ни епархиальным архиереем, ни даже нормальным работником аппарата: он всегда "работал" владыкой Арсением при Патриархе. Его путь и опыт творчески анализируют и усваивают другие викарии, корректируя соответственно свое поведение для достижения максимального карьерного эффекта. Пожалуй, самые талантливые ученики -- Орехово-Зуевский епископ Алексий и Бронницкий Тихон." (МК N 34-А стр. 5). Владыка Арсений "активно вмешивается во все сферы деятельности Патриархии. Особенно отслеживает вопрос "фильтрации" тех, кто приобретает личный "доступ к телу". Через него в принципе можно "пробить" любой вопрос: лишь бы Арсений этого захотел и был сам заинтересован. Точно так же скомпрометировать кого-либо эффективнее всего можно через Арсения: "убирать", "съедать" и "задвигать" в Патриархии вообще умеют." (МК N 34-А стр.5).

Вполне понятно, почему в Патриархии так не любят СМИ, критикующие подобных деятелей, разоблачающие механизм управления, который практикуется в РПЦ. По существу, объявляя борьбу с тоталитарными сектами, Московская Патриархия сама превратилась в тоталитарную секту, отгороженную от православного народа, не имеющую с ним духовной связи и управляющую огромными массами верующих с помощью администрирования, основанного на узурпации власти у церковного народа и грубом насилии и произволе. Особенно не нравятся Московской Патриархии верующие из среды людей интеллектуального труда. Но ведь в наши дни таких людей становится все больше и больше и за ними будущее. Их ведут за собой пастыри, которые силой собственного примера, всей своей жизнью следуют за Христом. И именно против таких живых, вдохновенных, любимых народом священников ведется целенаправленная кампания лжи, клеветы и дискредитации. Повидимому в Московской Патриархии не считают людьми интеллигенцию, которая, опомнившись после столетних заблуждений, ищет и находит пути в Церковь и к Богу. Много раз приходилось слышать, что примером истинной веры являются наши бабушки, а интеллигенция -- это люди второго сорта, находящиеся в прелести и гордыне. Любя и почитая верующих бабушек, нельзя с таким упорством отрицать искренность веры и христианскую суть интеллигенции. Конечно, с этой интеллигенцией много хлопот, она хочет духа и смысла, хочет не обрядоверия, а истинного следования Евангельским заповедям. Патриарх, замкнувшись в кругу своих приближенных, уверяющих его в собственной непогрешимости и не допускающих до общения с "инакомыслящими" интеллигентами, совершает то самое предательство Церкви, которое он в своем докладе пытается приписать несогласным со Священноначалием мирянам и клирикам.

Хочется закончить еще одним возражением, на этот раз о сути проповеди священника Владимира Лапшина по поводу возможности покаяния за гробом. В докладе в стиле, совсем не присущем Патриарху, написано: "договорился до того, что за гробом есть покаяние". Да, есть, об этом ведь притча о Лазаре и богаче из Евангелия. Мучаясь в аду, богач осознал пагубность своей земной жизни, но весь ужас в том, что за гробом нет возможности принести достойные плоды покаяния, и поэтому неизбежно человек обречен на вечные муки совести. Вот об этом хочется напомнить тем, кто называя себя христианами, не выполняет заповеди Христа о любви к ближнему.