| На главную | Рисунки |
Copyright by Al Silonov
Блокнотики — для записи мыслей, шуток, подслушанных оборотов — есть у огромного числа людей. Если обладатель таких блокнотиков становится известным (скажем, как Ильф, Веничка Ерофеев, Визбор, Кнышев) блокнотики иногда публикуют.
Мне интересно читать записные книжки не только знаменитых остряков и мыслителей, но и совершенно незнакомых людей — это стало возможно благодаря Интернету. Надеюсь, и эти фрагментики кого-нибудь позабавят.
Фрагменты, помеченные одной звездочкой (*), сочинены в соавторстве с Владимиром Альтшуллером
Когда два человека подряд
плюют тебе в лицо,
ничего другого не остается,
кроме как нервно рассмеяться
и сесть в поезд, о котором точно известно,
что он разобьется через три часа.
Один человек необычайно гордился своим умением бесшумно ходить. Однажды он шел по тихой улице, наслаждаясь бесшумностью своих шагов, как вдруг сзади к нему подбежал грабитель и оглушил тяжелым ударом в затылок. Теряя сознание, человек с гордостью думал: "Ах как я бесшумно падаю!" Падал он, действительно, очень мягко и бесшумно, но толку от этого было мало.
На улице к ней подошел совершенно
незнакомый человек,
наклонился к уху и сказал: "Запомните хорошенько мое имя". И
ушел.
Вокруг меня ползали кукушки. Стада раздавленных кукушек.
Петру Константиновичу приснилось, что он — Павел Абрамович. Он проснулся в испуге, некоторое время посидел, вспоминая, и с облегчением убедился, что он все же — Николай Фридрихович.
Для надежности он заглянул в свой паспорт. Там, как и прежде (когда его звали Варфоломей Олегович), стояло: Ромуальд Остапович. Слегка все-таки обеспокоенный, он вышел на улицу. Мимо как раз проходил его знакомый.
— А, вот и Лев Никанорович, — подумал знакомый и вежливо осведомился:
"Как дела, Филипп Леонидович?"
Если ты сегодня грустный,
то покушай лист капустный.
Будешь ты еще грустней:
нет того листа гнусней
Любим мы песни Грига,
глоток горячего грога,
и любим на палубе брига
краги свои стирать.
И любим мы брагу комбрига,
и любим мы нашего Бога,
и любим старушке убогой
хлеба ковригу подать.
Непостижимо — пижон в панаме!
Пижон в пижаме — непостижимо!
Говорят, что рыба-сом
состоит из рибосом.
Вот тебе, дружок, пельмени —
отнеси их Мельпомене!
Русские поэты
спят во тьме ночной.
Только ты про это
не кричи, родной!
Хорошая девочка Лида.
А чем же она хороша?
А тем, что вот этой хламидой
она удавила ерша!
Пусть труден каждый шаг,
но — Guten каждый Tag!
Ты, дяденька, того, не плачь, —
сказал мне маленький палач.
Он меня по голове
сковородкою хватил.
Лежа во густой траве,
Ну, — вскричал я, — ты хватил!
Слышь, — кричу я, — хватит! —
А он еще — как хватит!
Тем не наносишь ты увечья,
У коих морда человечья!
Мой дядя самых честных правил.
Нечестных — просто убивал.
Дурак и нечестивец тот,
кто виски с содовой не пьет!
С этим словом на устах
он давно сидит в кустах
Сражает трепетную лань
его бестрепетная длань
А Ричард Джона в гроб вогнал
молотком на рассвете дня.
А Джон Ричарда утопил —
рыдала ричардова родня.
А Ричард Джона так избил,
что тот стоять не мог.
Но Джонни Дику отомстил,
сказав: "Прости мя Бог!"
С ума сводящее сфумато
Про нас напрасно на Парнасе
Сопрано пресные поют
Я кавалеров королев
катал на каравеллах
Он прохрипел: "Эстремадура",
—
И тусклый блеск в его очах
поведал нам, что он зачах
в священных рощах Эпикура
Мы жрем мажорное мороженое
Мне дорог город дорог
Ну-с, — говорит она мне-с.
—
Пожалте, — говорит, — ваш анамнез!
- Дорогие товарищи сволочи!
- Дураки и товарищи!
- Глубокоунавоженные пассажиры!
- Соблюдайте пустоту!
- Долой все "да здравстует" и да здравстуют все "долой"!
Звонят Сторублевичу на работу. Звонят и никак не могут дозвониться. И невдомек им, что Сторублевич никогда и нигде не работал. *
Звонит Сторублевич по телефону, а ему говорят: "Перезвоните, пожалуйста. Плохо слышно". Сторублевич разозлился и отвечает: "Нет, я считаю, что уж лучше недозвонить, чем перезвонить". Но сам с тех пор на любой звонок — даже когда в дверь звонят — отвечает только так: "Перезвоните, пожалуйста. Плохо слышно".
От всеобщей сторублификации у Сторублевича аж звон в ушах стоит. Слушает он этот звон, и вдруг как закричит неизвестно кому: "Перезвоните, пожалуйста. Плохо слышно!"
Все люди — братья-Сторублевичи.
И восстал Сторублевич на Сторублевича...
В каждом человеке есть что-то от Сторублевича.
Вот ведь, господа, все то и дело говорят "богат как Сторублевич". А по мне так следовало бы говорить "сволочь как Сторублевич".
- Я что-то не пойму, по какую
сторону баррикад вы находитесь: по ту или по эту?
- Я нахожусь непосредственно на баррикадах!
- Примите мои соболезнования,
товарищ солдат.
- Есть принять соболезнования!
- Такого количества ментов
я еще никогда не видел!
- Позволь, но тут же их нет ни одного?
- Вот именно. А обычно...
- Мне сказали: "Проходите, пожалуйста," — очевидно, приняв меня за время (оно ведь, как известно, всегда проходит). Они и меня хотели провести, как время. Хорошо еще, что попросту не убили. Есть, знаете, у нас люди, любящие убить время.*
- На мою просьбу он ответил обесхолаживающе.
- Я тут ненадолго отлучусь от церкви
- Ужас! Я на грани нищеты.
- Счастливчик! Мне бы вскарабкаться на эту грань!
- Это ваш близкий родственник?
- Да, это мой, прямо скажем, недалекий родственник.
- Дорогой Билл, спойте нам
что-нибудь, пожалуйста!
- Извините, милая хозяюшка, сейчас — не могу: я только что убил человека.
- Ах, какая жалость! Ну тогда пусть Джим споет. Кстати, где он? Эй, Джимми!
- Не трудитесь, дорогая хозяюшка, его бесполезно звать: это ведь я его
убил.
- Вы не скажете, который час был в Москве этак лет тридцать тому назад?
- Я вижу, что это исключение. Не пойму только, из какого правила.
- Интересно, кто из вас сколько
лет не был в театре?
- Ну я!
- Вы слыхали? Этот старик,
уйдя в лучший мир, оставил без гроша своего прямого наследника!
- Прямого? А я слышал, что он, наоборот, кривой на один глаз.
- Нет, он как раз именно прямой: всегда говорил всем, в том числе и старику,
правду в глаза!
- Зато ему-то самому, если кто и говорил правду, то только лишь в один
глаз! *
- Ты не сволочь? С чего ты это взял?
- Ох, мальчики, вы совершенно не понимаете технологии предательства!
- У меня есть два пути: первый — это убить тебя. А... второго пути нет...
- Имею я, наконец, право
убить тебя или не имею?
- Ну имеешь, имеешь, только успокойся!
- Что вы более всего цените
в окружающих вас людях?
- Малочисленность.
- Знаешь, когда я сидел в тюрьме, меня поначалу очень мучила мысль, что когда я выйду, то буду уже неактуален — человечество умчится далеко вперед, а я безнадежно отстану. Но потом я сказал себе: чудак, чего ты боишься? человечество никуда не ушло за шесть тысяч лет своего существования, куда же оно может уйти за эти семь лет? И сейчас я вижу, что оно действительно никуда не ушло.
- Тот факт, что я постоянно общаюсь с тобой, является одновременно причиной, следствием и доказательством моего идиотизма!
- Спасибо тебе, хозяин. Я
утолил голод и жажду.
- Чего же ты жаждешь, о путник?
- Слыхали? Эта лаборатория работает над созданием новых красок! Как будто Бог не создал достаточно красок!
- Ну-ка, проверим, какой
вы математик. Можете ли вы вписать в окружность правильный двадцатипятиугольник?
- Да уж наверное смогу — конечно, если окружность будет достаточно большая.
- Я хочу с вами драться!
- Нет уж, пожалуйста, деритесь без меня.
- Эх, надо бы у кого-нибудь занять денег, но он откажет, уж я его знаю...
- Меня били всего два раза в жизни: один раз поверили на слово мне, другой раз поверил на слово я сам!
- С какой стати опять я? Сегодня твоя очередь издеваться над униженными и обездоленными!
- Черт, до чего же красиво, бесстрашно умирают эти герои! У меня даже слезы на глаза наворачиваются от гордости за человеческий род. Что? Ты не видел, как они умирают? Дай мне пистолет и смотри.
- Чтоб ты сдох, сволочь паршивая! Не в обиду тебе будь сказано.
- Моя флейта-пикколо пикала и наконец затихла.
- У-у, персюки проклятые, режут наших друзей иранцев!
- Я в неоплатном долгу перед русским маразмом!
- Что? Я старый? Да я моложе вас всех вместе взятых!
На это ему очень резонно ответили, что, мол, замолчи, дурак.
- Эх, спать так спать, — сказал он и заснул вечным сном. *
- Даже человек вдвое слабее меня окажется в три раза сильнее дюжины таких, как ты!
- Даже человек вдвое слабее меня — в одну вторую раза сильнее тебя!
Эх, помирать — так с музыкой, — сказал он и застрелился из пистолета с репетиром. *
Фрагменты, помеченные одной звездочкой (*), сочинены в соавторстве с Владимиром Альтшуллером
