| На главную страницу Эла Силонова | Содержание | Предыдущий раздел | Следующий раздел |
| На главную страницу Эла Силонова | Содержание | Предыдущий раздел | Следующий раздел |
| Родился в 1633 году | Вступил на престол 6 февраля 1685 года |
| Оставил трон 21 января 1689 г.1 | Царствовал 4 года |
| Вблизи Бриджуотер, рокового места Монмаута паденья и бесчестья, Злосчастный герцог без надежд без сил В канаве грязной обнаружен был. Диббин |
(1685 г.) Герцог Йоркский, наследовавший своему брату под титулом Джеймса II, был воспитан своей матерью в католической вере и был фанатично предан ее принципам. Он открыто, со всеми королевскими регалиями служил обедню и даже направил в Рим своего агента, некоего Кэрила с тем, чтобы выразить папе свою приверженность и вымостить дорогу для возвращения Англии в лоно католической церкви.
Заговор герцога Монмаута был первым возмущением спокойствия в царствование Джеймса. Этот принц, принимавший участие в мятеже еще при Чарльзе II, был тогда прощен, но изгнан за пределы королевства и поселился в Голландии. Однако по требованию Джеймса принц Оранский выдворил его оттуда. Монмаут перебрался в Брюссель, но обнаружил, что и здесь ему не укрыться от преследований со стороны Джеймса. Тогда он решил отомстить ему и предпринял попытку захватить британскую корону. Монмаут был любимцем англичан, многие из которых еще ранее настаивали на том, чтобы его отец женился на его матери и тем самым узаконил его права на английский трон после своей смерти.
В Шотландии интересы Монмаута поддерживал герцог Аргайл, вместе с которым они выработали план двойного мятежа: Момаут должен был поднять восстание на западе, а Аргайл одновременно начать действовать на севере2.
Аргайл первым осуществил высадку в Шотландии, где он опубликовал манифест, и, возглавив 2,5-тысячную армию, пытался привлечь на свою сторону более широкие массы. Однако по мере приближения внушительного королевского войска его армия начала разбегаться. Сам же он при попытке прорваться сквозь кольцо врагов и спастись бегством был ранен и в конце концов взят в плен крестьянином, обнаружившим его прячущимся в пруду по горло в воде. Он был доставлен в Эдинбург и после долгих надругательств и унижений, нанесенных ему в оскорбительно галантной манере, публично казнен.
Тем временем Монмаут прибыл в Дорсетшир с незначительной группой сторонников, едва ли насчитывавшей сто человек. Однако его имя было столь популярным, а ненависть народа как к личности, так и к религии Джеймса столь велики, что через четыре дня число мятежников превысило две тысячи. Когда же Монмаут достиг Таутона, у него была уже шеститысячная армия. Более того, ввиду нехватки оружия он был вынужден ежедневно отсылать десятки новых добровольцев, сбиравшихся под его знамена. Он вступил в Бриджуотер, затем в Уэлкс и Фроум и во всех этих местах был провозглашен королем. Однако, принимая все эти пустые почести вместо того, чтобы действовать, он терял драгоценное время.
Король был немало обеспокоен его вторжением, но еще более -- успехом этого дерзкого предприятия, которое поначалу казалось безнадежным. Шесть полков британских войск были спешно вызваны из Голландии, и на подавление мятежа была направлена трехтысячная армия под командованием графов Фивершема и Черчилля.
Примечание переводчика. Это первое упоминание в данной книге о далеком предке Уинстона Черчилля знаменитом "Мальбруке", на протяжении сознательной жизни которого сменились пять королей и королев, сыгравшего большую роль в истории Англии.
Поскольку его жизнь и деятельность, а также личные качества заслуживают более подробного ознакомления с ними, а имя его будет еще не раз встречаться в этой и последующих главах, я буду приводить сведения о нем, почерпнутые все у того же Е.Черняка, соответсвенно по частям. Для начала вернемся к царствованию Чарльза II:
"Джон Черчилль, первый герцог Мальборо... родился в 1650 году. Он был сыном мелкопоместного дворянина. Начало карьеры Черчилля было положено, когда его старшая сестра Арабелла стала любовницей герцога Йоркского, будущего Якова II. Принятый ко двору Черчилль вскоре был взят на содержание королевской фавориткой Барбарой Вильерс, герцогиней Кливлендской. Саму Барбару пристроил на это место ее родственник Джордж Вильерс, герцог Бэкингем, но она скоро успела подставить ему ножку. Герцог не остался в долгу и привел Карла II к его любовнице, когда она принимала молодого Черчилля. К счастью для того королю успела порядком надоесть властная, сварливая и, главное, начинающая стареть герцогиня. Поэтому, обращаясь к Черчиллю, король лишь сказал: "Ты прохвост, но я тебя прощаю; таким путем ты зарабатываешь себе на хлеб."
Карл был недалек от истины. Практичный молодой человек, выудив у герцогини 4500 фунтов стерлингов, поспешил вложить их в ценные бумаги. Поднакопив таким образом изрядный капиталец, молодой офицер женился на придворной красавице Саре Дженнингс. Благодаря Арабелле Джон Черчилль стал приближенным герцога Йоркского, а его жена наперсницей принцессы Анны, дочери герцога. Черчилль быстро двигался по службе, тем более что вскоре успели отчасти выявиться его несомненные полководческие дарования.
После 1685 года, когда герцог Йоркский стал королем Яковом II, награды и почести посыпались на Черчилля как из рога изобилия" (Е. Черняк). На этом мы простимся на время с Черчиллем и вернемся к сражению при Бриджуотер. (Ф.С.)
Они стали лагерем в Седжморе, небольшой деревеньке неподалеку от Бриджуотер, и вскоре были усилены внушительным отрядом местной полиции. Именно в этом месте Монмаут решил либо завоевать королевство, либо потерять жизнь в этой отчаянной попытке.
Неудачная позиция и небрежные действия Фивершема побудили принца начать атаку, а его сторонники показали в этот день, что мужество и верность идее могут с успехом противостоять дисциплине и численному превосходству. Они опрокинули королевскую пехоту и, казалось, были близки к победе. Но неумелые действия Монмаута и трусость лорда Грэя, командовавшего конницей повстанцев, обратили все в прах. Этот вельможа бежал с поля боя при первом же столкновении, и мятежники, лишившиеся командира и атакованные с фланга победоносной армией противника, после трех часов ожесточенного боя обратились в бегство. Около трехсот из них были убиты в бою и более тысячи истреблены во время преследования.
Так закончилось предприятие, которое было начато весьма решительно, но осуществлялось бездарно. Монмаут покинул поле боя и проскакал около 20 миль, пока не загнал своего коня. Затем он, поменявшись одеждой с каким-то пастухом, продолжил свой путь пешком в сопровождении немецкого графа, который примкнул к нему еще в Голландии. Наконец, в полном изнеможении от голода и усталости, они прилегли в поле прикрывшись лопухами, но их отдых был недолог. Тем временем был обнаружен пастух в одеянии Монмаута, что сразу же упростило задачу преследователей. С помощью ищеек они настигли беглеца, застав его в весьма плачевном состоянии: он собирал горох, чтобы как-то утолить голод.
Монмаут отправил королю смиренное письмо, исполненное раскаяния. Тот пожелал насладиться созерцанием ничтожества своего поверженного врага и дал ему аудиенцию. Представ перед королем, герцог на коленях в самых униженных выражениях взывал о помиловании, на что жестокий тиран возразил ему: "Ваше преступление столь ужасно, что оно не может быть прощено."
Монмаут, убедившись, что ему не следует ожидать милосердия от своего дяди, собрал все свои душевные силы, поднялся на ноги и удалился, всем своим видом выражая презрение к победителю. Когда настал час его казни, он поднялся на эшафот, сопровождаемый горячим сочувствием собравшегося народа. Он спокойно попросил палача не допускать той ошибки, которая произошла при казни Рассела, когда понадобилось наносить второй удар топором. Однако, эта просьба привела лишь к усугублению мучительности казни: палач, охваченный замешательством и тревогой, в волнении не сумел нанести точный удар. Герцог поднял голову, посмотрел на него как бы с упреком и снова уронил ее на плаху. Объятый дрожью палач ударил снова и опять неловко, после чего он отшвырнул топор и хотел отказаться от своей тяжелой обязанности, но шериф принудил его завершить казнь. Еще два удара и голова, наконец, была отделена от туловища. Такова была кончина Джеймса, герцога Монмаутского, любимца англичан. Он был прямодушен, доброжелателен, но подвержен влияниям и лести, которые и подвигли его на предприятие, оказавшееся ему не по плечу.
Однако к несчастью для инсургентов, да и в конечном счете для самого короля пролитая кровь показалась ему недостаточным искуплением миновавшей угрозы3
Победоносная армия повела себя со свирепой жестокостью по отношению к пленным. Фивершем сразу же после сражения велел повесить двенадцать человек. Затем военные экзекуции с отвратительной жестокостью производились над пленными командой под руководством полковника Керка. Однако, все эти истязания уступали по своей суровости той узаконенной резне, которую учинил судья Джеффрис, специально откомандированный для проведения расследования и пыток. Природная жестокость этого человека еще более распалялась его беспробудным пьянством. Свои допросы он начинал с заявления о том, что заключенные, если они избавят его от необходимости пытать их, могут еще рассчитывать на некоторые поблажки; в противном случае им придется пожалеть о том, что они остались живы. Многие несчастные были склонены таким образом к полному признанию, но это не облегчило их участи. Не менее 80 человек было подвергнуто пыткам и казни в Дорчестере, а всего в Эксетере, Таунтоне и Уэлли эта участь постигла 251 человека.
| Бездумными гоненьями закон Священный он ниспровергает. Вэлпи |
(1686 г.) В церковных делах Джеймс поступал со столь же великой несправедливостью. Среди тех, кто выступал против папизма, особенно отличался лондонский священник доктор Шарп. С величайшей суровостью он обличал тех, кто изменил своей религии, поддавшись на дешевые аргументы папистских миссионеров. Двор, заподозривший, что такая полемика бросает тень на самого короля, почувствовал себя оскорбленным и отдал приказ лондонскому епископу отстранить Шарпа от должности, пока не будет выяснено мнение его величества. Епископ отказался подчиниться, и тогда король решил наказать за непокорность самого епископа.
Для того чтобы привести это решение в действие, была учреждена духовная комиссия в составе семи человек, наделенная полной и неограниченной властью над всей Церковью Англии. Перед этим трибуналом и были призваны к ответу как епископ, так и Шарп, которого лишили кафедры.
Следующим шагом было допущение свободы совести для всех сект, поскольку король был с детства приучен верить в то, что правда католической религии в честной борьбе всегда восторжествует. Поэтому он выпустил декларацию о генеральной индульгенции, в которой заверил, что нонконформизм по отношению к установленной в стране религии не будет более караться законом.
В завершение этой кампании он публично направил графа Каслмэйна чрезвычайным послом в Рим с тем, чтобы выразить папе свою покорность и присоединить свое королевство к католическому сообществу. Никогда ни одно посольство не было встречено с таким пренебрежением, как эта столь смело предпринятая, но неразумная и безнадежная миссия. Римский двор не ожидал сколько-нибудь значительного успеха от столь безрассудной политики. Папа был шокирован тем, что король открыто выступил против закона и общественного мнения, тогда как его делом было вести под них тайный и осторожный подкоп.
Вскоре после этого иезуиты получили разрешение строить свои колледжи по всему королевству; они совершали свои обряды самым вызывающим образом. Более того, четыре католических епископа, рукоположенные в королевской церкви, были направлены в королевство для отправления своих епископальных функций под титулами апостолических викариев.
Отец Франциск, бенедиктинский монах, был рекомендован королем в Кембриджский университет в качестве магистра искусств, однако его религия была камнем преткновения, через который университет не мог переступить. Руководство университета направило королю петицию с просьбой отменить выданный им мандат. Эта петиция была проигнорирована, а университетских депутатов даже не стали слушать; вице-канцлер предстал перед судом высокой комиссии и был отстранен от должности. Однако, университет настаивал на своем, и отцу Франциску было отказано.
Поскольку место президента колледжа Магдалены, одного из наиболее богатых учреждений было вакантным, король выдал на него мандат некоему Фармеру, новообращенному католику и человеку со скверным характером. Члены совета колледжа обратились к королю с очень почтительной просьбой отозвать свой мандат, и король, сочтя их защиту своих привилегий чересчур дерзкой, уволил их всех, за исключением двоих.
Вскоре после первой декларации о свободе совести была опубликована вторая, особенностью которой было специальное предписание всем священникам читать ее вслух после каждого богослужения в своих церквях. Духовенство с самого начала отнеслось к этим мероприятиям неодобрительно, а в 1688 году отважилось оказать неповиновение приказу, продиктованному в высшей степени фанатичными мотивами. Оно решило искать поддержки в народе, в его всеобщей неприязни к посягательствам короны.
Зачинщиками этого правого, но опасного дела стали епископы Ллойд (из Сент-Эсепа), Кен (от Бата и Уэльса), Тэрнер (из Эли), Лэйк из Чичестера, Уайт из Питсборо и Трелони из Бристоля. Эти епископы вместе с примасом Санкрофтом составили обращение в форме петиции к королю, в которой в самых горячих выражениях покорности и преданности все же настаивали на том, что чтение декларации вслух для них несовместимо с их уважением к своей протестантской религии, а следовательно со свободой совести.
Король пришел в ярость и приказал призвать епископов к ответу. На суде их сначала спросили, признают ли они, что являются авторами этой петиции. Некоторое время они уклонялись от ответа, но в конце концов, после сурового предупреждения со стороны канцлера признали свое авторство. Затем, после того, как они отказались искать себе поручителей, немедленно был составлен приказ о взятии их под стражу и заключении в Тауэр. Одновременно королевские законники получили инструкцию обвинить епископов в распространении клеветнических слухов с подрывными целями.
| Итак, оставлен всеми, он решает Страну покинуть, что-то замышляет... Что ж, пусть бежит, не жаль, хоть этим он На долгие скитанья обречен. Хуул |
Суд над ними был назначен на 29 июня 1688 года. Появление их в суде было встречено с гораздо большим сочувствием, чем заключение их под стражу. Это дело рассматривалось большей частью нации как решающее ее дальнейшую судьбу; от решения суда зависело, что ожидает англичан в будущем: рабство или свобода. Юристы обеих сторон проявили в дискуссии большую ученость. Двое из судей, Холлоуэй и Пауэлл высказались в пользу епископов. Суд удалился на совещание, которое продолжалось всю ночь, а наутро они вернулись в зал заседаний и объявили свое решение: епископы невиновны.
Вестминстер-холл внезапно огласился шумными проявлениями одобрения, которые быстро распространились по всему городу и его окрестностям. Они достигли даже лагеря в Хаунсло, где король обедал в палатке у лорда Фивершема. Его величество потребовал, чтобы была выяснена причина этого ликования. Когда же ему сказали, что ничего особенного не произошло; просто солдаты приветствуют освобождение епископов, он вскричал: "И вы называете это ничего особенного! Ну что ж, тем хуже для них!"
Именно в ходе этих событий взоры англичан стали все чаще обращаться к штатгальтеру Голландии Вильяму, принцу Оранскому, который был женат на дочери короля Марии. Этот принц с самых ранних лет был вовлечен в политическую жизнь, полную тревог, опасностей и приключений. Агрессивные притязания короля Франции и ревнивая подозрительность Голландии были теми оселками, которые отточили его характер и таланты, в числе которых не последнее место занимала склонность к интригам. Опытный политик, он чутко уловил момент, когда ненависть, которую Джеймс вызывал у своих подданных, стала предельно яростной и почти всеобщей4. Вильяма подробнейшим образом информировали о растущем недовольстве англичан, но он выжидал, кажущимся равнодушием только распаляя эмиссаров оппозиции. На самом же деле он надеялся использовать это недовольство для того, чтобы заполучить английскую корону. Рождение принца Уэльского подстегнуло его решимость, поскольку грозило перечеркнуть все его надежды унаследовать трон по праву своей жены, принцессы Марии. Момент, когда принц решил выступить против Джеймса открыто, совпал как раз с тем временем, когда англичане были охвачены гневом по поводу оскорбления их епископов. К этому моменту принц уже заранее существенно увеличил и усилил военный флот Голландии, все суда которого стояли в гавани готовые к отплытию. Для усиления этой экспедиции были также обращены денежные субсидии, поначалу предназначенные для других целей. На них были наняты дополнительные войска. Все военные приготовления были произведены столь быстро и четко, что через три дня были наняты около четырехсот транспортных судов, и армия спустилась к морю по рекам и каналам из Нейменгема со всем необходимым снаряжением. Принц отплыл из Хельветслэйса с флотом, насчитывающим около пятисот судов и с 14-тысячной армией. Было объявлено, что эта экспедиция направляется к берегам Франции. Поэтому многие англичане, наблюдавшие, как флот проходит мимо их берегов, меньше всего ожидали высадки на своей территории.
Так после двухдневного путешествия принц высадил свою армию в Торбее (залив в Девоншире на берегу Ламанша), вблизи деревушки Броксхолм 5 ноября, т.е. в годовщину порохового заговора. Однако, несмотря на то, что почти все англичане ожидали и желали этого вторжения, в первое время принц был весьма смущен тем обстоятельством, что к нему примкнули лишь очень немногие. Вначале он проследовал к Эксетеру, где крестьяне были столь запуганы казнями, последовавшими за мятежом Монмаута, что на этот раз они соблюдали строгий нейтралитет.
Принц в течение 10 дней простоял на месте, напрасно ожидая, что к нему примкнут сколько-нибудь значительные силы недовольных, и в конце концов стал уже сомневаться в успехе своего предприятия. И вот, когда он уже всерьез стал подумывать о том, как начать эвакуацию своих сил, к нему явились несколько очень влиятельных лиц, а вскоре под его знамена толпами устремилась вся нация. Знать, духовенство, офицеры, даже королевские слуги и ставленники -- все были едины в своем стремлении покинуть Джеймса.
Лорд Черчилль, поднятый им из пажей на пост главнокомандующего английской армией, получивший титул пэра и всей своей судьбой обязанный королевской милости, даже он изменил Джеймсу и перешел на сторону принца, приведя с собой герцога Графтона (незаконного сына короля), полковника Беркли и многих других. (Как пишет Е.Черняк, именно Черчилль, стоявший во главе армии, направленной против Оранского, первым перешел на его сторону, что и решило исход борьбы. Черчилль даже пытался похитить Якова и выдать его Вильгельму, но этот план не удался. Ф.С.)
Любимая дочь Джеймса, принцесса Анна и ее муж, принц Датский, убедившись в отчаянном положении короля, решили примкнуть к побеждающей стороне и также покинули его. Это событие причинило Джеймсу тяжкую душевную муку. "Боже, помоги мне! -- вскричал он в состоянии крайнего отчаяния. -- Мои собственные дети предают меня!"
День ото дня тревога короля росла по мере того, как недовольство его подданных грозило перейти во всеобщую ненависть. Наконец, он решил послушаться тех, кто советовал ему покинуть королевство.
(Как только Джеймс прибыл в Лондон, он собрал пэров, чтобы с их помощью найти выход из создавшегося положения. При входе в совет он встретил графа Бедфорда, чей сын, лорд Рассел был казнен в предыдущее царствование по наущению Джеймса. "Милорд, -- сказал король, -- вы добрый человек и пользуетесь авторитетом в совете пэров. Надеюсь, что вместе с ними вы послужите мне."
-- Когда-то у меня был сын, -- отвечал благородный граф, -- который мог бы послужить Вашему Величеству с большим успехом в данной ситуации". Король был так потрясен этими словами, что не нашелся и промолчал. -- Д-р Пиннок.
К этому губительному шагу его склонял в секретных посланиях и сам Вильям, который держал злосчастного монарха под постоянной угрозой убийства или вечного заключения, пока тот не согласился бежать. Вначале он отослал королеву, которая благополучно добралась до Кале в сопровождении графа Лаузуна, давнего фаворита Людовика XIV. Сам Джеймс вскоре после этого бежал уже тайком, ночью, в сопровождении одного только сэра Эдварда Хэйла, новообращенного католика. Первая попытка была, однако, неудачной: он был задержан толпой и возвращен на место, после чего его переправили в Роестер. Убедившись в полном пренебрежении к нему со стороны его подданных, он решил искать защиты у единственного оставшегося у него друга, каким он считал короля Франции. Добравшись до берега моря в сопровождении своего незаконнорожденного сына герцога Бервика5 он сел на корабль и отплыл на континент. Прибыв благополучно в порт Амблетез в Пикардии, он поспешил ко французскому двору, где он до конца своих дней тешил свое тщеславие тем, что его именовали королем, и, что льстило ему еще больше, -- святым.
Поскольку король так или иначе оставил трон, встал вопрос о назначении его преемника. Некоторые считали, что следует назначить регента; другие настаивали на том, что королевской властью надо наделить принцессу Оранскую, а принца Уэльского лишить права наследования короны. После долгих дебатов в обеих палатах нового монарха предпочли регенту большинством всего в два голоса. Было достигнуто соглашение о том, что принц и принцесса Оранские будут царствовать совместно как король и королева Англии, тогда как руководство государством и правительством будет находиться только в руках принца.
Свержение Джеймса и воцарение Вильяма многие английские историки называют Славной Революцией или просто Революцией (с большой буквы). Вот что пишет по этому поводу Дж. Р. Грин. "На первый взгляд Революция 1688 года всего лишь передала суверенитет над Англией из рук Джеймса в руки Вильяма и Мэри. В действительности она придала мощный и решительный импульс величайшему конституционному прогрессу с передачей власти от короля к палате общин. С того момента, как ее единственным правом, установленным биллем о правах, было право собирать налоги и когда ее собственным решением была установлена практика, по которой она не претендовала на большее, чем ежегодное субсидирование нужд короны, палата общин стала верховной властью в стране. ... Тем не менее министры оставались слугами короны, а не палаты общин. Она могла путем импичмента сместить того или иного министра, или воспрепятствовать ему в проведении той или иной политики, но она не могла заменить его своим ставленником. Это породило недовольство и неудовлетворенность общин; между ними и королем назревал конфликт, который был разрешен Робертом, графом Сандерлендом. Этот вельможа стал министром еще при Чарльзе II и оставался им на всем протяжении царствования Джеймса II, потакая тирании и даже имитировав переход в католичество, но в конце концов предал его и завоевал доверие Вильяма, поскольку его мудрость и политическое чутье делали его очень ценным советником. По его совету Вильям согласился на то, чтобы министры выбирались из той партии, которая представлена большинством в парламенте."
Папа Римский: Иннокентий XI -- 1676;
Император Германии: Леопольд I -- 1658;
Императоры турок: Магомет IV 1649, Сулейман III -1687;
Король Франции: Людовик XIV -- 1643;
Король Испании: КарлII -- 1665;
Король Португалии: Педро II -- 1683;
Король Швеции: Карл XI -- 1660;
Король Дании: Кристиан V -- 1670;
Русские цари: Петр I и Иван V -- 1682 (до 1689 г. правила их старшая сестра Софья)
Джеймс, герцог Монмаут (1649--1686), -- любимец английского народа; судья Джеффрис (1603--1689); полковник Керк; Арчибальд Кемпбелл, граф Аргайл; Спенсер, граф Сандерленд (1637--1706); Дж. Сэвилл, маркиз Галифакс (1630--1695); Джордж, граф Беркли; Томас Осборн, граф Лидс; Х.Бут, лорд Деламор и граф Уоррингтон; Сэквилл, граф Дорсет (1637--1706); Кэвендиш, герцог Девоншир; Дж.Томпсон, лорд Хэвершем; Колин Линдсей, граф Балкаррас; Джеймс Далримпл, виконт Стэйр; Р.Грэхем, виконт Престон; Роджер Пальмер, граф Каслмейн; Джон Локк (1632--1704), -- знаменитый философ, автор "Эссе о человеческом Разуме", которого Джеймс II исключил из Оксфордского университета за приверженность делу народной свободы; Бюниэн (1628--1688); Драйден, английский поэт (1631--1700), который был равно велик и в прозе; его посвящения и предисловия представляют собой мастерские образцы критической литературы, а его поэтическая дикция возвышенна и чиста. Это был истинно оригинальный гений, единственным недостатком которого было то, что он писал слишком быстро; Уичерлей (1640--1715); Уоллер (1605--1687); Бакстер (1615--1691); Оттуэй (1651 -- 1685) и Эндрю Марвел (1620--1678) -- литераторы; Стиллингфлит (1635 -- 1699), Тилотсон (1630--1694) и Бэрнет (1643--1715) -- выдающиеся богословы.
1Незадолго до смерти Чарльз II заметил: "Я устал путешествовать и решил более не отправляться за границу. Но когда я скончаюсь, не знаю, что станет делать мой брат. Очень опасаюсь, что когда настанет его очередь носить корону, ему придется снова странствовать за рубежом." -- Ф.С. по Е.Черняку
2"Секретная служба оставалась при Якове II в полном упадке. Было утрачено даже искусство раскрытия неприятельских шифров. Во время восстания Монмаута правительству лишь случайно удалось выяснить смысл захваченных у повстанцев секретных бумаг. Правда, король содержал шпионов в Голландии и в Риме, а английский посол во Франции лорд Престон создал осведомительную сеть в Париже. Но Яков II умел выбирать на редкость неподходящих людей не только на государственные посты, но и на роль своих тайных агентов." -- Е.Черняк.
3"Казнь "протестантского герцога" была явной политической ошибкой Якова. Пока живой Монмаут содержался в Тауэре, вигам было сложно переориентироваться на голландского штатгальтера Вильгельма Оранского (женатого на дочери Якова Марии),-- куда более опасного потенциального претендента на престол. Тем не менее Яков с характерной для него тупой мстительностью приказал прикончить своего племянника как мятежника, покусившегося на власть законного монарха. Существует версия, что на казни настоял лорд Сандерленд; его люди перехватили письмо Монмаута, в котором тот уведомлял Якова о предательстве этого королевского министра. Как бы то ни было, предать Якова лорду Сандерленду довелось только через три года.
4Вильям получил ряд писем от видных политиков Англии, в том числе от Черчилля, с приглашением и предложением ему короны. -- Ф.С. по Грину
5"Джеймс Фитцджеймс, герцог Бервик (Берик), впоследствии получивший широкую известность как маршал Франции, -- сын Джеймса II и Арабеллы Черчилль, не раз после изгнания Джеймса II тайно посещал Англию в качестве эмиссара своего отца. Бервик, по своим личным качествам -- холодной храбрости и безупречной преданности избранному знамени -- совсем не похожий на своего тупоголового, жестокого и трусливого отца, в то же время ярко отражал сущность якобизма. Для Бервика не существовало ни страны, ни нации -- дворянский космополитизм и преданность католической церкви заменяли ему патриотическое чувство, родину, позволяли без всякого внутреннего надлома, без угрызений совести сражаться против своей родины, служить планам фактического превращения ее в вассала французского короля. -- Е.Черняк
| На главную страницу Эла Силонова | Содержание | Предыдущий раздел | Следующий раздел |
