РАЗДЕЛ III

(1708 г.)Тем временем власти Вигов в кабинете приближался конец. Среди тех, кого герцогиня Мальборо представила королеве в качестве фрейлины, была некая миссис Мэшем, дальняя родственница герцогини, поднятая ею из нужды и безвестности. Герцогиня, полностью подчинив своему влиянию королеву, стала столь высокомерной и самонадеянной, что постепенно утратила то искусство интриги, которое вознесло ее так высоко, и бдительность. (Грин пишет, что "бешеный напор, с которым герцогиня Мальборо навязывала королеве волю своего мужа, обратил былую привязанность последней в жесточайшую ненависть" -Ф.С.) Миссис Мэшем, которой представился случай сделать блестящую карьеру, действовала и скромнее, и разумнее, и эффективнее; она льстила тщеславной королеве и шла навстречу самым вздорным ее капризам. Она быстро уловила приверженность королевы к Тори, ее согласие с их взглядами, ее веру в их богоданную праведность и повиновение королевской воле. И вместо того, чтобы пытаться переубеждать Анну и навязывать ей свою волю, как это делала герцогиня, миссис Мэшем разделила ее симпатии и даже превзошла ее в них.

В действительности эта леди была орудием в руках мистера Харлея, государственного секретаря, который незадолго до того втерся в доверие к королеве и который давно мечтал подорвать авторитет и популярность министров-Вигов. Его целью было объединить интересы Тори под своим началом и выбить из рук Вигов те преимущества, которые им давало их преобладание в кабинете министров.

Для осуществления своих честолюбивых намерений он выбрал себе в союзники Генри Сент-Джона, ставшего впоследствии лордом Болинброком и виконтом, - человека редкого красноречия и величайших амбиций, предприимчивого и неутомимого в своей активности, обладавшего незаурядным умом, но не отягощенного высокими принципами и к тому же заносчивого. К этой хунте присоединился и сэр Саймон Харкорт, очень способный юрист.

К этому моменту стало ясно, что народу надоело правительство Вигов, то самое, которое он ранее боготворил; оно взвалило на плечи англичан такое бремя, что те стали роптать. Тяготы, которые народ до сих пор нес охотно, воодушевленный военными успехами, теперь, когда успехи прекратились, стали ощутимым. Харлей, впоследствии известный под титулом лорда Оксфорда, был вдохновителем недовольства политикой Вигов, и, хотя этот ропот не принес немедленного успеха, он существенно способствовал неуклонно развивающемуся процессу.

В конце концов партии Вигов в правительстве открылись интриги Тори¹, но было уже слишком поздно: Виги полностью утратили доверие королевы. Вскоре Харлей сбросил маску друга Вигов и предпринял более решительные шаги для осуществления своих планов. Королева полностью доверилась ему, хотя он внешне и не проявлял заинтересованности в том, чтобы занять какой-либо официальный пост. Первый триумф партии Тори, когда королева публично продемонстрировала свои симпатии к ним, проявился в деле, важном не столько самом по себе, сколько по его последствиям. Обе партии жаждали открытой схватки и ждали только повода для ее начала. Таковой был дан человеком, не обладавшим ни способностями, ни богатством, ни властью; однако случай, произошедший с ним, привел к бурному развитию событий.

Генри Сэчеверел был священником, получившим образование в Оксфорде. Он, как уже было отмечено, не отличался большим умом, но был наделен сверхпылким воображением. Он снискал некоторую популярность среди тех, кто причислял себя к ревностным служителям церкви, и использовал всякую возможность излить свою ненависть к диссидентам. В таком духе он разглагольствовал перед судьями на летней сессии 1709 г. в Дерби. 5 ноября в соборе Святого Павла он в неистовой речи проповедовал доктрину непротивления, яростно обличая терпимость, проявляемую по отношению к диссидентам, и утверждал, что церковь подвергается опасным нападкам со стороны ее врагов и очень плохо защищается ее мнимыми друзьями. Его выступление, в котором он призывал народ облачиться в божьи доспехи, прозвучало как трубный глас для фанатиков.

Примечание переводчика.

Сэр Сэмюэл Джерард, лорд-мэр, потворствовал этим очень слабым и по сути и по стилю разглагольствованиям, которые были опубликованы и превознесены партией Тори как образец ораторского искусства. Эта проповедь стала знаменитой в условиях того времени, хотя в наши дни она вполне заслуженно забыта.

Мистер Долбен, сын архиепископа Йоркского, выразил свой протест против этого напыщенного пустозвонства и представил его (протест) в палату общин, прославив таким образом этот обреченный на скорое забвение документ. Наиболее одиозные параграфы брошюры были зачитаны и осуждены как скандальное и клеветническое подстрекательство в подрывных целях. Сэчеверел был арестован и призван к ответу перед палатой общин. Однако он и не думал отказываться от своего авторства. Напротив, он гордился своей проповедью и упомянул о публичном одобрении и согласии на публикацию, которое он получил от лорда-мэра, который, кстати сказать, присутствовал при рассмотрении дела.

Было вынесено решение о лишении Сэчеверела сана и передаче в палату лордов дела по обвинению в государственной измене и преступных действиях. Обвинителем был назначен мистер Долбен. Был создан и специальный комитет, которому было поручено сформулировать основные статьи обвинения. Сэчеверел был заключен под стражу, и был назначен день слушания дела в палате лордов в Вестминстер-Холле. Все королевство с неослабным вниманием следило за этим необычным судом, который длился ровно три недели и заставил забыть обо всех остальных событиях общественной жизни того времени. Сама королева каждый день присутствовала на суде в качестве частного наблюдателя. Огромная толпа сочувствующих сопровождала обвиняемого каждый раз, когда его вели на суд и обратно, приветствуя его громкими возгласами или молча молясь за успех его дела. Полномочными представителями палаты общин на суде были сэр Джозеф Джекил, мистер Эйр, - высший юридический чин, сэр Питер Кинг, - мировой судья, генерал Стенхоуп, сэр Томас Паркер и мистер Уолпол.

Защищали Сэчеверела сэр Саймон Харкорт и мистер Филипс, которым помогали доктор Аттербери, доктор Смоллридж и доктор Френд. Во время суда страсти среди населения достигли небывалого накала. Толпа окружала паланкин королевы с криками "Боже храни Ваше Величество и церковь! Мы надеемся, что Ваше Величество за доктора Сэчеверела!". Они разрушили несколько зданий, разграбили жилища многих известных диссидентов и даже пытались атаковать банк.

Королева под нажимом палаты общин опубликовала прокламацию, призывающую подавить беспорядки. Несколько человек были арестованы и преданы суду по обвинению в измене. Двое из них были осуждены и приговорены к смертной казни, но ни один из них не пострадал.

Когда общины провозгласили свои обвинения, защитники Сэчеверела повели дело с превеликими искусством и изворотливостью. Впоследствии он неоднократно повторял свою речь, однако, судя по разнице между ней и его скандальной проповедью, эта речь была явно подготовлена другим человеком, скорее всего, доктором Аттербери. В этой речи он клятвенно утверждал о своей приверженности королеве и ее правительству. Он говорил в самых почтительных тонах о Революции и наследовании короны протестантом, он отстаивал доктрину непротивления как основной догмат церкви, в котором он был воспитан, и в своем патетическом заключении пытался вызвать сочувствие к себе аудитории.

РАЗДЕЛ IV

(1710 г.) Наконец после ожесточенных дискуссий, порой переходивших в перебранки, Сэчеверел был признан виновным большинством в 17 голосов, однако ровно 34 пэра заявили протест против этого решения. Ему было запрещено выступать с проповедями в течение трех лет, а оба его памфлета были торжественно преданы огню палачом в присутствии лорда-мэра и двух шерифов. Мягкость этого приговора, обусловленная в значительной степени страхом перед народным возмущением, была расценена партией Тори как собственный триумф.

Такова была обстановка, в которой королева решила созвать новый парламент. Будучи другом Тори , она предоставила избирателям возможность исправить свою ошибку и выбрать представителей на ее вкус. И в самом деле, из тех немногих, которые были переизбраны, прошли кандидатуры только тех, кто отличился особым рвением в борьбе против политики Вигов.

Тем временем кампания во Фландрии проходила с величайшим успехом. Герцог Мальборо использовал любой повод, чтобы продолжить войну, поскольку это не только тешило его честолюбие, но и удовлетворяло его алчность, - страсть, которая при всех его блестящих дарованиях отнюдь не красила его.

Король Франции уже страстно желал мира и пытался добиться переговоров. Он нанял некоего Перкума, резидента герцога Голштинского в Гааге с тем, чтобы тот похлопотал об этом. Он рискнул также умилостивить герцога Мальборо частным образом. Переговоры в конце концов были начаты в Гертруденберге. Условия диктовали Мальборо, принц Евгений и Цинендорф, и все трое по личным мотивам вовсе не были настроены на достижение соглашения. В этих условиях французские министры подвергались всевозможным унижениям. Шпионы следили за каждым их шагом; их повелителя оскорбляли; их письма вскрывались. Так что Людовик в конце концов решил начать новую кампанию.

ПРИМЕЧАНИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

Долгое время королева не решалась поставить на своем и сменить правительство, которое проводило неугодную ей политику. Однако Харлей, который все еще пользовался ее доверием, убедил ее в том, что такой шаг необходим в целях безопасности, справедлив и будет поддержан народом. И вот по его совету она начала с передачи поста лорда-камергера, который раньше занимал герцог Кентский, герцогу Шрусбери, который недавно голосовал за Тори и поддерживал дружеские отношения с мистером Харлеем. Вскоре граф Сандерленд, приходившийся зятем герцогу Мальборо, был заменен графом Дартмутом на посту государственного секретаря. Убедившись в том, что эти перемены скорее приветствуются, нежели осуждаются, она решила освободиться от прежних министров окончательно.

Вслед за тем граф Годольфин был уволен со своего поста и казна была подчинена комиссии под руководством мистера Харлея, назначенного министром финансов и помощником казначея. Граф Рочестер был объявлен президентом совета вместо лорда Сомерса. Пост председателя суда пэров был отобран у герцога Девоншира и передан герцогу Бэкингему. Мистер Бойл был лишен министерского портфеля в пользу мистера Генри Сент-Джона. Поскольку лорд-канцлер сдал Большую королевскую печать, она была сначала передана комиссии, а затем сэру Саймону Харкорту. Граф Уортон сдал дела на посту вице-короля Ирландии герцогу Ормонду. Мистер Джордж Гренвилл был назначен военным министром вместо мистера Роберта Уолпола. Иными словами в правительстве не осталось ни одного Вига, за исключением герцога Мальборо, который все еще оставался непокорным командующим армией, но сознавая свою полную изоляцию, был готов принять отставку.

Однако победа была неполной, так как нужно было убедить парламент одобрить и утвердить решение королевы. В своей речи она призвала продолжать войну более энергично². Парламентарии в пламенных выступлениях проявили единодушие и усердие, призывая королеву отказаться от поддержки тех планов и мероприятий, которые наносят ущерб ее королевскому достоинству.

Это было всего лишь началом. А далее события приняли бурный характер. Герцог Мальборо, который лишь несколько месяцев назад был столь высоко превознесен и обласкан народными представителями, ныне стал объектом их ненависти и предан позору. Его упрекали в алчности, обвиняя в том, что он затягивал войну с целью личного обогащения. Приводилась масса примеров его мошенничества и вымогательств. Отчасти это было справедливо, но все же обвинения были чрезмерными; ставились под сомнение его мужество и полководческое дарование. Дабы еще больше унизить герцога, палата общин высказала особую благодарность графу Питерборо за его операции в Испании, в чем было отказано герцогу, одержавшему ряд побед во Фландрии. Более того, лорд-хранитель печати, объявивший благодарность палаты графу Питерборо, нашел повод обронить несколько замечаний о торгашеских наклонностях его соперника.

Таким образом, от системы правления Вигов, при которой началось царствование Анны, не осталось ничего, однако война по-прежнему бушевала с тем же ожесточением, что и раньше, и расходы на нее увеличивались с каждым днем. И поскольку война вовлекла страну в такие расходы, что поставила ее на грань банкротства, то новое правительство решило положить ей конец любой ценой и пообещало вместо попыток одолеть врага, навести порядок у себя дома.

Примечание переводчика

Оставалось только удалить со своего поста герцога Мальборо, чтобы он не препятствовал мирным переговорам. Однако здесь опять возникли трудности: такой шаг нельзя было сделать, не задевая голландцев, которые полностью ему доверяли. Поэтому пришлось дожидаться подходящего случая. Когда он вернулся с войны в Лондон³ (ему было предъявлено обвинение в получении взятки (в размере 6 тысяч фунтов в год) от еврея, который снабжал армию хлебом, и королева посчитала, что его следует освободить от всех занимаемых постов. Это был лишь предлог; падение герцога было предопределено заранее, и хотя данная взятка не была действительной причиной его отставки, объективности ради следует признать, что это следовало сделать. ("Герцог тут же покинул Англию, и с его отставкой оппозиции миру более не существовало". -- Дж.Р.Грин)

Тем временем Прайор, гораздо более известный как поэт, чем как государственный деятель, был послан во Францию с мирными предложениями. Он вернулся в Лондон с Менажером, незначительным чиновником, наделенным полномочиями вести предварительные переговоры. Действуя таким образом, правительство должно было решить трудную проблему: как сделать условия мирного договора приемлемыми для своих союзников. Граф Страффорд был отозван из Гааги, где он был послом, и снова направлен в Голландию с поручением обсудить с пенсионарием (в то время высшая государственная должность в этой стране) Хейнсинусом предварительные условия, подтвердить утверждение их королевой и предложить место, где могли бы собраться полномочные представители союзников. Голландцы были против того, чтобы начать конференцию на этих условиях. Они послали своего представителя к королеве с попыткой отговорить ее от принятого решения, но убедившись, что их старания тщетны, предложили Утрехт как место для мирной конференции и выдали французским министрам соответствующие паспорта.

Конференция началась в Утрехте. Со стороны англичан на ней были представлены Робертсон, епископ Бристоля, лорд хранитель печати и граф Страффорд; со стороны Голландии Буйс и Вандердуссон, а со стороны Франции маршал д'Уксель, кардинал Полиньяк и М. Менажер. В переговорах участвовали министры императора и герцог Савойский. Другие союзники также прислали (хотя и с большой неохотой) своих представителей. Поскольку Англия и Франция были единственными державами, всерьез склонными заключить мир, можно предположить, что все остальные делегаты старались скорее помешать, чем способствовать этому.

РАЗДЕЛ V

(1712 г.) Английские министры, наткнувшись на трудности, связанные с колебаниями своих союзников, повели с Францией сепаратные переговоры. При этом в согласованном тексте соглашения были оговорены определенные преимущества для Великобритании. Такое сепаратное соглашение было решено заключить, чтобы предупредить тайные сделки в ущерб коалиции⁴.

В начале августа министр Сент-Джон, получивший титул лорда и виконта Болинброка, был послан в Версаль для устранения всяческих возражений против сепаратного договора. Его сопровождали мистер Прайор и Аббе Голтье. Эта делегация была встречена со всевозможными проявлениями высочайшего уважения. Болинброк был обласкан королем и маркизом де Торси, с которым он согласовывал условия, касающиеся интересов герцога Савойского и курфюрста Баварского.

Наконец, договоры о мире и торговле между Англией и Францией были согласованы полномочными представителями обеих сторон, ратифицированы королевой и представлены ею парламенту (1713 г.)

Статьи этого знаменитого договора обсуждались более продолжительно и горячо, чем условия любого другого в истории. Большое число заинтересованных сторон, взаимные подозрения и неприязнь между странами-участницами сделали невозможным удовлетворение интересов всех сторон. Поэтому и в самом деле не существовало иного выхода, кроме того, чтобы две главные державы выработали основные статьи, а завершение договора сделали предметом последующей дискуссии.

Филипп Анжуйский был признан королем Испании при условии его отказа ( в том числе и от имени своих наследников) от французского престола, поскольку союз двух таких мощных держав был бы опасен для мира и свободы в Европе. Было также обусловлено, что герцог Берийский, брат Филиппа, должен отказаться от права наследования испанской короны в случае, если он станет французским королем.

Герцог Савойский получал титул короля и остров Сицилию с некоторыми областями на континенте (за счет Франции) во владение. Австрийские Габсбурги получали владения в Испании и Нидерландах, а Голландская республика - ряд городов во Фландрии. Что касается Англии, то она завоевала славу и обеспечила свои интересы: фортификации и порт Дюнкерка, крепости, которая в случае войны могла угрожать английской торговле, были разрушены; Испания потеряла все права на Гибралтар и остров Минорка; Франция отказывалась от своих претензий на Гудзонов залив, Новую Шотландию и Ньюфаундленд, но сохраняла во владении мыс Бретон и право ловить рыбу у его берегов. Среди других статей, упрочивших славу Англии было то, что Франция обязывалась освободить всех протестантов, заключенных в тюрьму или отправленных на галеры за религиозные убеждения⁵. Некоторые земли должен был получить и король Пруссии. Германский император некоторое время отказывался участвовать в переговорах. Поэтому было определено время для его присоединения к Утрехтскому договору.

Таким образом, Европа, казалось, образовала единую большую республику, отдельные народы которой были расквартированы на разных территориях, каждый со своим правителем, и амбиции каждого государства были подсудны трибуналу всех. Так английские министры обеспечили всеобщую справедливость, но их собственная страна отказала в справедливости им самим.

В то время, как Виги атаковали министров Тори извне, гораздо большая опасность проистекала из-за внутренних раздоров в кабинете. Лорд Оксфорд и лорд Болинброк, которые в начале придерживались общих принципов и имели общие цели, теперь, победив своих оппонентов, обратили всю свою энергию друг против друга. Их интересы разошлись и они стали придерживаться противоположных установок. Планы Оксфорда были более умеренными; планы Болинброка - более далеко идущими, хотя и более рискованными.

Оксфорд твердо стоял за наследование престола Ганноверским курфюрстом, но его известная нерешительность не позволила ему выработать твердую линию поведения. Болинброк связывал свои надежды с воцарением Претендента. Хотя оба откровенно ненавидели друг друга, некоторое время их удерживали в одном лагере усилия их друзей и приверженцев, которые с огорчением наблюдали, как под цитадель их надежд, открыто атакуемую извне, закладывается мина изнутри.

Это была безрадостная перспектива для Тори, но еще больше это огорчало королеву, ежедневно наблюдавшую изнурительную борьбу между своими фаворитами. А тем временем состояние ее здоровья становилось все хуже и хуже. Приступы болезни следовали один за другим и истощили в конец ее духовные силы. Она заявила, что не в силах выносить эти огорчения и погрузилась в состояние летаргического бесчувствия. Никакие лекарства не могли помочь, и положение стало таким отчаянным, что был собран тайный совет⁶.

Все его члены без исключения, собранные из разных частей королевства, были едины в том, что следует обеспечить государственный порядок. Они послали письмо курфюрсту Ганновера, сообщая ему о безнадежном состоянии королевы и приглашая прибыть в Голландию, где его должен будет встретить британский конвой, которому надлежит сопроводить его в Англию. Одновременно в Гаагу были высланы инструкции Страффорду, предписывающие обеспечить безопасность протестантскому наследнику трона. Были предприняты меры предосторожности в морских портах, а командование флотом было поручено графу Беркли, убежденному Вигу. Эти меры, принятые по инициативе Вигов преследовали двойную цель. Виги доказали свое рвение новому суверену и дали понять, что опасность для государства исходит от нелояльности их оппонентов.

30 июля королева, казалось, ожила под действием лекарств. Она встала с кровати в 8 часов и немного прошлась. Потом она устремила взгляд на часы, стоявшие в ее комнате, и пристально вглядывалась в них в течение нескольких минут. На вопрос служанки, что она там увидела, она только обратила к ней угасающий взор. После этого ее хватил апоплексический удар и она умерла на следующее утро на 49-ом году жизни. Она больше 12 лет царствовала над народом, который поднят теперь на высшую ступень совершенства, который своей мудростью обеспечил себе все преимущества благоденствия, а своей доблестью - счастье побед и безопасности.

Следует заметить, что при Елизавете и Анне Англия достигла большего расцвета, чем при других, даже наиболее выдающихся королях. Хотя дела и принципы этих принцесс весьма различны, все же их царствования вспоминались с одинаковой благодарностью их подданными и обе они заслужили эпитета "Добрых (хороших) королев".

Приятное лицо и мелодичный голос королевы Анны сочетались с теми привлекательными чертами, которые придают так много блеска очарованию красоты и представляют женский характер в столь восхитительном свете. Приветливая, вежливая, добрая, она была любящей и преданной супругой, нежной матерью, надежным другом, благородной покровительницей и милосердной королевой. Хотя она и не обладала столь блестящими качествами, как Елизавета, она все же превосходит эту королеву заботой о своих подданных. И если Елизавета признана англичанами Доброй за свои великие деяния, то Анна была любима народом за свое материнское попечение о нем. Не следует забывать о том, что, несмотря на взаимные интриги и раздоры между партиями и фракциями, за все ее правление не был казнен за измену ни один подданный. (Д-р Пиннок)

СУВЕРЕНЫ СОВРЕМЕННИКИ АННЫ

Папа Римский: Клемент XI - 1700;

Императоры Германии: Леопольд I - 1700; Иосиф I - 1705; Карл VI - 1711;

Императоры турок: Мустафа II - 1695; Ахмет III - 1703;

Король Франции: Людовик XIV - 1643;

Король Испании Филипп V - 1700;

Короли Португалии: Педро II - 1683; Жуан V - 1706;

Король Дании: Фридрих IV - 1699;

Король Швеции: Карл XII -1697;

Короли Пруссии: Фридрих I - 1701; Фридрих Вильгельм I - 1713;

Русский царь: Петр I - 1682.

ВЫДАЮЩИЕСЯ ДЕЯТЕЛИ

Джон Черчилль, герцог Мальборо (1650--1722); Сент-Джон, лорд Болинброк (1672--1751); сэр Вильям Темпл (1629--1700); Сидней, граф Годольфин; Харлей, граф Оксфорд (1661--1724; Мордаунт, граф Питерборо (1658--1735); Говард, граф Саффолк; Д.Финч, граф Ноттингем (1647 - 1730); Г.Гренвилл, лорд Лэндсдаун; Филипп, герцог Уартон (1699 -1731); лорд Рэймонд (1733); Кинг, лорд-канцлер (1669 - 1733); лорд Пэйджет; Сара Дженнинг, герцогиня Мальборо; миссис Мэшем, ее родственница и фрейлина королевы; сэр Рук и сэр Шовел, захватившие Гибралтар; Прайор, поэт, памфлетист и государственный деятель (1664 - 1721); Эддисон (1672 - 1719), Поп (1688 - 1744), Стил (1729), Рэй (1628 - 1705) и Роув (1673 - 1718) - литераторы.

Особо приведены сведения о Джонатане Свифте, помещенные под его портретом: родился в Дублине в 1667 году. В 1688 г. прибыл в Англию, где служил у сэра Вильяма Темпла. Спустя некоторое время, поссорившись со своим патроном, вернулся в Ирландию, где принял духовный сан и получил приход в епархии Коннор. Однако затем снова вернулся к сэру Темплу и после смерти последнего получил денежное наследство. В 1701 году получил докторскую степень и вышел на арену общественной жизни в качестве политического памфлетиста. Опубликовал также "Сказку о бочке" и "Битву Книг". Сблизившись с Харлеем и Болинброком, занял ведущую роль в периодическом издании "Экзэминер". В 1713 г. стал британским деканом колледжа Св. Патрика и провел там несколько важных реформ. Около 1723 года сделал первые энергичные попытки улучшить условия жизни в Ирландии, опубликовав "Предложения по универсальному использованию ирландских мануфактур", что вкупе с его "Письмами" сделало его кумиром всего народа Ирландии. Вскоре после этого опубликовал "Путешествия Гулливера". Умер в 1745 году в возрасте 77 лет.