Правительство Гренвилля

Потеря была столь велика и ощущалась столь остро, что восполнить ее мог только союз всех партий, о котором Питт тщетно мечтал всю свою жизнь. В новом правительстве объединились и Фокс с небольшой группой "народных вигов", настроенных на мир и внутренние реформы, и аристократические виги во главе с лордом Гренвиллем, и тори, возглавляемые лордом Сидмутом. Фактически все домашние проблемы были подчинены одной задаче: спасти Европу от притязаний Франции. В решимости добиться этого Фокс был столь же непреклонен, как и сам Питт, причем его надежды возлагались, главным образом, на мирное решение вопроса. Однако Наполеон дал уклончивый ответ на его мирные предложения. К этому моменту он уже начал новую войну, на этот раз против Пруссии, единственной державы на континенте, которая выглядела способной противиться его оружию. 14 октября 1806 года решающая победа под Йеной бросила Северную Германию к ногам Наполеона. Всего лишь за месяц до этого смерть избавила Фокса от признания несбыточности своих надежд. Эта утрата резко ослабила кабинет Гренвилля накануне новой, еще более отчаянной войны с Францией.

Первая попытка Наполеона создать антианглийскую континентальную систему провалилась в связи с распадом Северной Лиги, но теперь, став хозяином в Европе, он начал выискивать предлог для новой атаки на Англию в ее собственных действиях. Отчаянно стремясь отстоять свои права, она объявила все побережье Франции и союзных с нею стран от Данцига до Триеста в состоянии блокады. Конечно, осуществить такую блокаду можно было только на бумаге. На практике же это было невозможно, несмотря на огромные средства, находившиеся в распоряжении Англии. Наполеон воспользовался этим и ответил полным пресечением английской торговли с континентом, рассчитывая подорвать этим экономическую мощь Англии и разорить ее промышленников. Из Берлина поступил декрет, объявляющий блокаду Британских островов. Всяческие связи с ними запрещались, все товары, изготовленные в Англии и обнаруженные на территории Франции или ее союзников, объявлялись подлежащими конфискации; все порты были закрыты не только для английских кораблей, но и для тех, которые заходили в английские порты. Эта попытка также не могла быть успешной и привела лишь к стремительному росту контрабандной торговли. Голландия вовсе не желала способствовать краху своей экономики. Чиновники России и Пруссии по сути потворствовали контрабанде, да и для самого Наполеона было невозможно обойтись без английских товаров, которые он намеревался исключить из торговли. Вскоре огромное количество вынужденных лицензий практически парализовало его декрет; ведь французская армия, брошенная на Эйлау, была одета в шинели, сшитые в Лидсе, и обута в сапоги, изготовленные в Нортхэмптоне. Однако, если подорвать мощь английской промышленности не удалось, британской торговле был нанесен ощутимый урон. Мировая торговля стала покидать британские корабли, подвергшиеся конфискации, и переходить в руки нейтральных держав, в первую очередь, Америки. Торговый класс обратился к правительству с призывом защитить его интересы. В ответ на этот призыв в декабре 1807 года правительство Гренвилля издало указ, не только объявляющий блокаду Франции и ее союзников, но и санкционирующий захват всех их торговых судов. Этот декрет далеко не удовлетворил британских купцов, но их призыв был обращен уже не к лорду Гренвиллю. Невежество и фанатизм, оказавшиеся не под силу самому Питту, были слишком сильны и для правительства Гренвилля. Правда, его великие усилия по отмене работорговли, несмотря на отчаянное сопротивление тори и ливерпульских коммерсантов, завершились в феврале соответствующим законом. Но, когда в марте правительство изъявило желание решить вопрос о религиозном равноправии и разрешить офицерам католического вероисповедания служить в армии, король потребовал от них обязательства не вмешиваться в решение таких вопросов. Когда члены кабинета отказались дать такое обязательство, правительство было распущено.

Каннинг

Падение правительства Гренвилля ознаменовало конец межпартийного союза. С этого момента и до конца войны Англией правили исключительно тори. Номинальным главой правительства был герцог Портленд, однако истинным лидером был секретарь по иностранным делам Джордж Каннинг, молодой человек, бывший преданным сторонником Питта. Его блестящие ораторские способности обеспечили ему власть над палатой общин, а мужество, ум и широта взглядов придали войне новый, более энергичный характер. Никогда еще противостояние Наполеону не казалось столь безнадежным делом. От Берлина император прорвался к самому сердцу Польши, и, хотя зимой он был остановлен русской армией в ожесточенном сражении под Эйлау, в следующей битве под Фридляндом он одержал над ней победу и тем самым заставил царя Александра подписать с ним мир в Тильзите. Из врагов два императора - западный и восточный - стали друзьями. Надежды Александра на французскую поддержку его планам в отношении Турции склонили его к тесному альянсу с Наполеоном. Россия не только поддержала Берлинский декрет, направленный против британской торговли, но и вынудила Швецию, последнюю союзницу Англии на континенте, расторгнуть союз с нею. Таким образом, российский и шведский флоты были поставлены на службу Франции. Более того, два императора рассчитывали заполучить в свои руки и датский флот и снова создать союз, направленный на ликвидацию господства Британии на море, т.е. на лишение ее реального средства защиты. Эти расчеты были опрокинуты появлением в июле 1807 года у самых берегов Эльсинора британской экспедиции, быстро и втайне подготовленной Каннингом. Дании было предъявлено требование передать весь ее военный флот в руки Англии, которая обещала вернуть его по завершению войны. После отказа датчан выполнить это требование оно было подкреплено бомбардировкой Копенгагена, вследствие чего весь датский флот с огромным количеством боеприпасов и провианта был переправлен в английские порты. Столь же решительно Каннинг ответил на Континентальную систему. В ноябре он от имени короля и Тайного Совета издал новый закон, согласно которому Франция и все другие государства, чинившие преграду английскому флагу, подвергались блокаде, а все суда, приписанные к их портам, подлежали захвату, если откажутся следовать в английские порты. Этот закон повлек за собой еще один декрет Наполеона, изданный на этот раз в Милане и объявляющий, что корабли любой державы, направляющиеся в порты Британии, или ее колоний, или следующие из них подлежат захвату и конфискации.

Война на Пиренейском полуострове

Континентальная блокада толкала Наполеона на все новые акты агрессии, т.к. требовала укрепления и расширения союза европейских стран против Англии. Он был уже полным хозяином в Западной Европе, лицо которой преобразилось как по мановению волшебника. Пруссия была оккупирована французскими войсками. Голландия была преобразована в монархию просто указом французского императора, а ее корона была возложена на его брата Луи. Другой брат, Жером, стал королем Вестфалии, - нового государства, созданного на месте Гессен-Кассельского и Ганноверского курфюршеств. Третий брат, Жозеф был сделан королем Неаполя, тогда как остальная часть Италии, включая Рим, была присоединена к Французской империи.

Теперь надежда на окончательный подрыв мощи Британии в мире подвигла Наполеона на агрессию против Испании. Он действовал здесь с обычным коварством. 13 октября 1807 года Франция и Испания договорились о разделе между ними Португалии и ввели туда свои войска, заставив царствующий дом Браганзы бежать из Лиссабона в Бразилию. Однако захват Португалии был только прелюдией к захвату Испании. Вскоре Карл IV вследствие мятежа в Мадриде был вынужден отречься от престола в пользу своего сына Фердинанда VII. Наполеон под предлогом посредничества между отцом и сыном заманил обоих в Байонну и здесь заставил обоих отказаться вообще от своих прав на испанскую корону. Тем временем французская армия вошла в Мадрид и провозгласила королем Испании Жозефа Бонапарта. В ответ на этот возмутительный акт весь испанский народ как один поднялся на борьбу с узурпатором. Этот отчаянный порыв нашел в Англии восторженное одобрение и поддержку. "До сих пор, - воскликнул лидер оппозиционной партии вигов Шеридан, - Наполеон имел против себя принцев, не обладающих достоинством, толпы, лишенные страсти, народы лишенные патриотизма; теперь ему придется узнать, что такое борьба с народом, объединившемся против него в едином порыве". И тори, и виги признали, что "никогда еще Англии не представлялась такая счастливая возможность нанести мощный удар ради спасения мира". Каннинг сразу же решил сменить тактику отдельных диверсий в колониях и на "сахарных" островах энергичной борьбой на Пиренейском полуострове. Инсургентам в Испании была оказана всемерная помощь оружием, боеприпасами и провиантом, не считая того, что на полуостров были направлены две небольшие армии под командованием сэра Джона Мура и сэра Артура Уэлсли. Уже в июле 1808 года французские войска, оккупировавшие Андалусию, капитулировали в Байлене. За этим первым ударом, поколебавшим могущество Наполеона, последовал еще один, более чувствительный. Высадившись с пятнадцатитысячной армией под Мондего, сэр Артур Уэлсли нанес французской армии поражение под Вимиерой и, развивая успех, 30 августа принудил ее к капитуляции но конвенции, заключенной в Синтре.¹

Правда, волна первого успеха скоро схлынула. Наполеон явился в Испанию во главе 200-тысячной армии, и Мур, выдвинувшийся из Лиссабона к Саламанке, на помощь испанским силам, поспел туда, лишь когда они были уже разгромлены на реке Эбро. В этих условиях он был вынужден быстро отступить к побережью. Его корпус спас свою честь в битве при Коруне, что позволило англичанам погрузиться на корабли, но в остальном все, казалось, было потеряно для Британии. Северная и центральная части Испании были в руках французов и даже Сарагоса, вначале героически отразившая их первый натиск, была затем принуждена прекратить отчаянное, но безнадежное сопротивление.

Уэлсли

Возвращение остатков армии Мура и вести о поражениях испанцев пригасили радужные надежды англичан и повергли их в глубочайшее отчаяние, но Каннинга это не смутило. В тот самый день, когда английская армия эвакуировалась из Ла-Коруньи, он подписал договор о союзе с Испанской Хунтой в Кадисе. Вслед за этим английские войска, которые уже собирались покинуть Лиссабон, получили подкрепление в количестве пятнадцати тысяч солдат и поставлены под командование сэра Артура Уэлсли. "Португалия, - хладнокровно писал Уэлсли, - готова к защите от любых сил, которые французы могут направить против нее". В этот критический момент основные силы французской армии во главе с самим императором были вынуждены покинуть полуостров и отправиться на Дунай, так как испанское восстание воодушевило австрийцев на возобновление борьбы в союзе с Англией.

Тем не менее, маршал Сульт угрожал Лиссабону с севера, и Уэлсли отважно выступил против него. У горы Опорто он нанес авангарду французов сокрушительное поражение, после чего внезапно изменил весь ход военных действий: с двадцатью тысячами солдат он направился к Мадриду, присоединив по дороге тридцатитысячную армию испанцев. Одержав победу над примерно равным по численности войском французов в кровопролитной битве под Талаверой, он восстановил честь английского оружия. Потери с обеих сторон были огромными, но хотя французы к концу сражения отступили, преследованию их помешало появление свежей армии маршала Сульта. Поэтому лорду Уэлсли пришлось спешно отвести свои силы к Бадахосу. Эта неудача была тем горше, что на других фронтах произошли настоящие катастрофы. Австрия была вынуждена просить мира после блестящей победы Наполеона под Ваграмом, а сорокатысячная армия англичан, направленная на защиту Антверпена, возвратилась домой, потеряв половину своего состава в болотах Вальхерена.

Торрес-Ведрас

Поражение под Вальхереном привело к падению правительства Портленда. Каннинг объявил причиной неудач некомпетентность лорда Каслри, - ирландского пэра, которого герцог Портленд сделал государственным секретарем за заслуги в деле объединения Англии и Ирландии. Ссора двух министров закончилась дуэлью и отставкой обоих. Вслед за Каннингом в отставку подал и герцог Портленд. Новое правительство было сформировано, в основном, тори из старого кабинета. Возглавил его Спенсер Персиваль, - трудолюбивая, но весьма ограниченная посредственность. Министром иностранных дел стал маркиз Уэлсли, старший брат командующего армией в Испании. При всем том, что члены кабинета Персиваля не обладали блестящими качествами, они отличались одной чертой, которая в условиях жесточайшего для Англии кризиса была поистине бесценной. Они были полны решимости продолжать войну, тогда как для большинства нации взрыв энтузиазма сменился приступом отчаяния. Представители Лондонского Сити даже подали петицию об отзыве британских войск с полуострова. Наполеон казался непобедимым, и теперь, когда Австрия была повержена и Англия оставалась единственным его соперником, император твердо решил положить конец борьбе с нею самыми энергичными действиями в Испании. Андалусия, единственная испанская провинция, остававшаяся независимой, была оккупирована и, за исключением Кадиса, принуждена к повиновению, а на Лиссабон в начале 1810 года устремилась отборная 80-тысячная армия под командованием Массена. Перед лицом этой угрозы даже Персиваль потерял всякую надежду удержать позиции на полуострове и переложил ответственность за решение остаться там на плечи Уэлсли, который за сражение под Талаверой был награжден производством в пэры и титулом лорда Веллингтона.² Но холодная рассудительность и твердый характер, всегда отличавшие Веллингтона, позволили ему взять на себя эту ответственность, от которой более слабый человек несомненно бы уклонился. "Я полагаю, - был его ответ, - что честь и интересы нашей страны требуют, чтобы мы удерживали наши позиции здесь так долго, как только это возможно. И если Богу угодно, я сделаю для этого все, что в моих силах."

Укрепив свою армию португальскими солдатами, прошедшими выучку у британских офицеров, он довел ее численность до 50 тысяч человек. Уступая все же в силах противнику, он не мог воспрепятствовать захвату маршалом Массена крепостей Сьюдад-Родриго и Альмейда. Тем не менее, он нанес французам чувствительный контрудар на высотах Бусако, а затем - в октябре 1810 года отступил на заранее и втайне подготовленные позиции, состоящие из трех линий обороны у Торрес Ведрас. Здесь вдоль высокой горной цепи были выстроены редуты, ощетинившиеся пушками. Эти позиции были неуязвимы, и, несмотря на опыт, воинское мастерство и упорство Массена, ему после целого месяца безуспешных атак пришлось все таки отступить. Лишения французской армии во время обратного марша по опустошенной стране были столь ужасными, что когда она весной 1811 года добралась до Сьюдад-Родриго, в ней осталось не более сорока тысяч человек. Тем временем Веллингтон подверг осаде крепость Альмейда. Получив подкрепления, Массена бросился ей на выручку, но в упорном и кровопролитном двухдневном сражении ему так и не удалось выбить английскую армию из ее позиций у Фуэнтес д'Оноре. В конце концов ему пришлось отступить к Саламанке и отказаться от попыток изгнать Веллингтона из Португалии.

Англия и Америка

Как бы велико ни было значение победы у Торрес-Ведрас для восстановления духа английского народа и для пробуждения в странах Европы надежды на успех в борьбе с тиранией Наполеона, ее непосредственный результат был довольно незначителен и ощутим только в Португалии. Французы оставались хозяевами во всей Испании, за исключением Кадиса и восточных провинций. А в 1811 году и восточное побережье было завоевано энергичным генералом Суше.

И вот, в то время, как Англия тщетно пыталась очистить Испанию от французских агрессоров, она оказалась лицом к лицу с результатом ее собственной агрессии в Америке. Постановления от имени короля и Тайного Совета (т.н. "указы в Совете"), которыми Каннинг пытался предотвратить переход мировой торговли из рук английских моряков к судам нейтральных держав, обязывали все корабли, следующие в порты стран-участниц Континентальной системы, заходить в английские порты. Это привело к серьезному конфликту с Америкой. В ходе долгой борьбы между Англией и Францией Америка уже подвергалась многим ограничениям со стороны обеих соперниц, но больше страдала от Англии. Английское правительство оставляло за собой не только право обыска американских судов, но и право захвата оказавшихся на них английских матросов. А поскольку было трудно отличить английских моряков от американских, то часто матросов из штатов Мэн и Массачусетс арестовывали и заставляли служить в британском флоте. Это изрядно раздражало Америку, но она долгое время избегала открытого конфликта, так как, во-первых, не была склонна воевать, а во-вторых, извлекала немалые выгоды из сохранения нейтралитета. Однако "указы в Совете" с одной стороны и Миланский декрет - с другой побудили ее к ответным действиям. Сначала США наложили эмбарго на всю торговлю с Европой вообще, но прошел год, и они убедились , что дальнейшее сохранение эмбарго невозможно. Поэтому в начале 1809 года эмбарго было заменено актом о прекращении сношений только с Англией и Францией. Однако и этот акт оказался неэффективным. У американского правительства не было средств для претворения его в жизнь ни на суше, ни на море. Корабли ежедневно заходили в британские порты, и в конце концов "акт о необщении" был отменен. Вместо этого Америка провозгласила, что если одна из воюющих сторон отменит свои ограничения, то Соединенные Штаты прекратят свою торговлю с другой.

Наполеон тут же ухватился за эту возможность и, пообещав отменить Берлинский и Миланский декреты, призвал Америку выполнить свое обязательство. И вот в феврале 1811 года Соединенные Штаты объявили, что прекращают всяческие торговые отношения с Великобританией и ее колониями. О последствиях этого шага можно судить хотя бы по тому, что в течение одного года английский экспорт сократился на одну треть. Напрасно британское правительство старалось доказать американцам, что император не станет выполнять свои обещания, что этот акт является несправедливым и, более того, враждебным по отношению к Англии. При такой политике американского правительства, особенно, если учесть рост воинственных настроений в Соединенных Штатах, поражение Англии казалось неизбежным. Ведь состояние промышленности в Англии было столь критическим, что еще один удар мог оказаться для нее роковым. Именно на это и рассчитывал Наполеон.

Положение дел в Англии

А ведь предыдущие годы войны отмечались небывалым ростом благосостояния в Англии. Она была единовластной хозяйкой на морях, что позволило ей в ходе войны завладеть колониями Испании, Франции и Голландии. И если ее торговля была стеснена на время Берлинским декретом, то все же усилия Наполеона не принесли ему желаемых плодов, поскольку тут же в небывалом масштабе развернулась контрабандная торговля как вдоль всего южно-европейского побережья, так и у северных берегов Германии. С начала войны английский экспорт увеличился почти вдвое. Промышленники сказочно разбогатели благодаря изобретениям Уатта и Аркрайта; переработка хлопка на фабриках Ланкашира увеличилась за это время с 50 до 100 миллионов фунтов. Но, хотя богатства нации сказочно возросли, их распределение было очень непропорциональным. За 15 лет, предшествовавших Ватерлоо, население увеличилось с 10 до 13 миллионов. Столь быстрый рост населения сдерживал рост заработков, которого можно было ожидать при таком увеличении национального богатства. Промышленники, которым вообще-то полагалось бы заботиться о рабочем классе, поначалу наплевательски относились к его интересам. Немедленным результатом внедрения машин в производство было разорение огромного числа мелких производителей, работавших дома, и пауперизация (обнищание) их семей. Зимой 1811 года эти ужасные последствия замены ручного труда машинным привели к восстаниям луддитов в северных и центральных графствах, сопровождавшимся разрушением машин. Подавить эти восстания удалось только с помощью армии.

Изменения условий труда и бурный рост населения привели к резкому снижению заработков и в сельском хозяйстве и повергли его в лихорадочное и болезненное состояние. Рост цен на пшеницу вызвал бурное подорожание земли. Стремительно развивалось огораживание; доходы землевладельцев удвоились; фермеры, воспользовавшись существенными усовершенствованиями сельскохозяйственного процесса, в корне изменили лицо страны, но в то время, как землевладельцы и крупные фермеры взвинтили цены на зерно, в стране имел место сильный недород. В условиях, когда Англия была отрезана от богатой хлебом Америки, все это привело к голоду и вымиранию как сельской бедноты, так и рабочего класса. Обнищание населения неминуемо повлекло за собой рост преступности. Налог в пользу бедных увеличился вдвое.

Возобновление реформ

Таким образом естественная связь торговли и промышленности с ростом общего благосостояния была нарушена вследствие особых условий времени. Война обогатила землевладельцев, фермеров, купцов и промышленников, но разорила вконец бедняков. Именно эти роковые годы между Люневильским миром и Ватерлоо положили начало социальной напряженности и классовой борьбе, которые до сих пор составляют главную проблему внутренней политики Англии. Но в эти же годы возобновилось и то прогрессивное направление в этой политике, которое было прервано с началом войны.

"Эдинбургское Ревю", опубликованное в 1802 году группой молодых шотландских юристов ознаменовало возрождение идей конституционного и административного прогресса, реализацию которых Питт был вынужден отложить до лучших времен. Джереми Бентэм придал политическим спекуляциям новую энергию, провозгласив свою доктрину пользы и формулируя цель политической деятельности как достижение "максимума счастья для максимального количества людей".

В 1809 году сэр Фрэнсис Бэрдет вновь поднял вопрос о парламентской реформе, но его инициативу поддержали только 15 депутатов. После этого он опубликовал памфлет, в котором охарактеризовал палату общин как "часть наших сограждан, собранных вместе способом, который нет нужды описывать". За это он был отправлен в Тауэр, где содержался вплоть до перерыва в работе парламента. Гораздо больший эффект возымела настойчивость, с которой Каннинг из года в год поднимал вопрос об эмансипации католиков. Правда, пока был жив лорд Персиваль, его усилия не имели успеха, и лишь позднее, когда во главе правительства встал лорд Ливерпуль, под напором либеральных настроений в обществе оно склонилось к политике "умеренных уступок". Вопрос о католической эмансипации был поднят кабинетом и с триумфом прошел палату общин, но был отвергнут лордами.

Перед лицом острых социальных и политических проблем даже тори не пожелали мириться с разорением британской промышленности, которым грозил союз Америки с Наполеоном. Они уже готовы были отменить "указы в Совете", когда в начале 1811 года возобновление умопомрачения короля привело к установлению регентства принца Уэльсского. Симпатии принца к вигам грозили кабинету Персиваля роспуском, и неустойчивое положение правительства сказывалась на характере ведения войны: пассивность Веллингтона в 1811 году явно была следствием колебаний и неуверенности правительства.

В 1812 году убийство Персиваля маньяком по имени Беллингэм вызвало падение кабинета. Регент приложил все усилия для того, чтобы новый кабинет был сформирован вигами, но этому не суждено было сбыться из-за распрей и взаимного недоверия между ними. В результате правительство осталось в прежнем составе, только во главе его стал лорд Ливерпуль, человек спокойный, весьма уравновешенный, прекрасно информированный, а главное, наделенный редким талантом объединять людей, даже крайне противоположных взглядов. Из его коллег наиболее ярким был лорд Каслри, назначенный секретарем по иностранным делам. Первой его заботой было нейтрализовать угрозу, которую Каннинг навлек на страну своими "указами в Совете".

В начале 1812 года Америка в своем отчаянном стремлении возместить убытки, понесенные вследствие этих указов, решилась на войну. Конгресс проголосовал за усиление армии и флота и наложил эмбарго на все британские суда, находившиеся в американских портах. Причину конфликта можно было еще устранить путем отмены "указов в Совете", и правительство было уже готово к этому, но из-за сумятицы, поднявшейся в связи с убийством лорда Персиваля, этот шанс был упущен.

23 июня, всего через 12 дней после утверждения правительства Ливерпуля, указы были отменены, но, когда весть об этом достигла берегов Америки, она опоздала на шесть недель: 18 июня конгресс вынес постановление об объявлении Англии войны.