Смерть Чэтэма

Первые успехи колонистов сменились вскоре неудачами и поражениями. Хоу, опытный генерал, располагавший превосходной армией, одержав в августе победу в Бруклине, захватил Лонг-Айленд. Армия Вашингтона, ослабленная потерями и дезертирством и не поддержанная жителями штата, была вынуждена отступить к Гудзону, а затем к Делавэру. Конгресс приготовился к эвакуации из Филадельфии. Многих охватило отчаяние, проявившееся в выступлениях с требованиями заключить мир. Но хорошо подготовленный дерзкий рейд в тыл армии Хоу, предпринятый Вашингтоном, восстановил боевой дух его армии и вынудил англичан снова отступить к Нью-Йорку. Кампания 1777 года началась с чередующихся взаимных атак и контратак. Армия генерала Бэргойна, расквартированная в Канаде, проделала марш вдоль озер к Гудзону, где она, соединившись с армией в Нью-Йорке, отрезала Новую Англию от других провинций. Между тем Хоу поднялся вверх по Чесапику и продвинулся к Филадельфии, бывшей в то время столицей Соединенных Штатов и местом заседания Конгресса. Этот рейд его семитысячной армии заставил Вашингтона покинуть Филадельфию и, после отважных, но бесплодных контратак, отступить на зимние квартиры на берегах Скулкила. Несокрушимая решительность, с которой он с горсткой ослабевших от боев и полуголодных бойцов отстоял здесь от армии Хоу свои позиции в долине Форж, является одним из главных его триумфов.

Но на севере война приняла иной характер. Когда Бэргойн появился в верховьях Гудзона, он увидел, что дорога на Олбени перекрыта американскими бойцами армии генерала Гейтса. Боевой дух Новой Англии, дремавший пока война проходила в стороне от ее границ, пробудился при известии о вторжении и тех зверствах, которые учиняли индейцы, привлеченные Бэргойном на свою сторону. Отряды милиции штата поспешили из городов и ферм к месту сражения, и после бесплодных атак на американские позиции генерал Бэргойн оказался окруженным в холмах Саратоги. 17 октября он был вынужден сдаться и взят в плен.

Весть об этом поражении придала особую силу словам Чэтэма, который в это время призывал к миру. "Вы не можете победить Америку! -- кричал он, когда другие прославляли успехи Хоу. -- Если бы я был настолько же американцем, насколько я чувствую себя англичанином, и в мою страну вторглись бы враги, я бы никогда не сложил оружия, никогда! никогда! никогда!". Затем он обрушил все свое возмущенное красноречие на использование в качестве союзников Матери-Родины против своих детей кровожадных индейцев, снимающих скальпы с колонистов.

Предложения, которые выдвигал Чэтэм, возможно позволили бы достичь мира и удержать американские колонии в союзе с метрополией, будь власть в его руках. У него был план полного примирения и федерального союза колоний с Великобританией, оставляющий за ними право самоуправления, и сводящий связь с метрополией к симпатии и лояльности по отношению к общим интересам империи. Но этот план постигла та же участь, что и прежних его предложений; он был отклонен, а буквально вслед за этим пришла весть о поражении под Саратогой.

Но Англию ожидало еще более неприятное известие: пользуясь удобным случаем, Бурбоны решили отомстить за унижение, причиненное им в Семилетней войне. В феврале 1778 года Франция заключила союз с Соединенными Штатами. Лорд Норт постарался воспрепятствовать этому, снова выдвинув предложение о мире и выразив готовность дать торжественное обещание раз и навсегда отказаться от права прямого налогообложения колоний. Но было уже слишком поздно; время для примирения было упущено, а все попытки подчинить Америку силой безнадежны. Но Георг, разумеется, упрямо стоял на своем, а народ, до глубины души уязвленный нападением французов, был заодно со своим королем. Но в народе жило инстинктивное чувство, что если и сохраняется какой-то шанс восстановить добрые отношения с колониями и расстроить происки Бурбонов, то этот шанс связан с Чэтэмом. И несмотря на сопротивление короля, вся страна снова призвала своего героя во власть. Но накануне его возвращения в правительство этот последний шанс был отброшен костлявой рукой смерти. Обессиленного возрастом и болезнями графа внесли на руках в палату лордов, где он прерывающимся голосом пробормотал несколько слов протеста против попытки покорить Америку силой. "Я рад тому обстоятельству, что я еще жив и в силах подать свой голос против расчленения нашей древней и благородной монархии. Его величество унаследовал империю, великую не только размерами, но и незапятнанной честью. Семнадцать лет назад наш народ внушал страх всему миру..." Он умолк, с нетерпением слушая реплику герцога Ричмонда, затем снова поднялся на ноги, но едва встав, схватился за сердце, упал и в бессознательном состоянии был отнесен домой, где и скончался.

Разгар войны

С этого часа Англия вошла в конфликт с врагами, число которых становилось все больше, пока она не осталась одна против всего мира. В конце 1778 года к лиге Франции и Америки присоединилась Испания. На следующий год объединенные флоты двух держав установили господство над Ла-Маншем и даже угрожали высадкой десанта на побережье Англии.

Но даже после смерти Чэтэма его голос пробудил новую жизнь в Англии. "Неужели мы спасуем перед домом Бурбонов?" -- были его последние слова. И все разногласия, раздиравшие нацию из-за борьбы против свободы американцев, утихли, когда опасность стала угрожать ее собственному существованию. Три года (с 1779 по 1782) генерал Элиот выдерживал осаду Гибралтара, несмотря на голод и непрекращающиеся бомбардировки. Хотя разрыв с Голландией из-за права обыска нейтральных судов присоединил ее флот к силам наших противников, Англия сохранила свои позиции на море. Даже в Америке судьба войны, казалось, переменилась. После сдачи генерала Бэргойна английские войска, покинувшие Пенсильванию, сосредоточили свои усилия на юге, где существовала сильная роялистская партия. Взятие Чарльстона и успехи лорда Корнуоллиса в 1780 году, правда, не сломили упорства американского генерала Грина, но ослабили боевой дух колонистов, которые к тому же испытали разочарование в своих надеждах на помощь из Франции. Тем временем Англия добилась новых успехов на Востоке.

Англия и Индия

Со дня битвы при Плэсси Индия стала быстро переходить в руки торговой компании, представители которой всего лишь за несколько лет до этого владели всего лишь тремя жалкими факториями на побережье. За победой, положившей Бенгалию к ногам Клайва, в 1760 году последовало сражение у Вандевоша, в котором полковник Кут нанес поражение Лалли, французскому губернатору Пондишери и тем самым установил британское господство над Южной Индией. Вслед за завоеванием нужно было провести большую организационную работу, ибо тирания и коррупция служащих компании, неожиданно оказавшихся в роли правителей, быстро привели Бенгалию в упадок. И, хотя Клайв больше, чем кто либо другой, поживился плодами своей победы, он понимал, что пришло время, когда алчность должна уступить место ответственности власти. В 1765 году он вернулся в Индию, и надо сказать, что два года его правления там являются самыми славными в его жизни. Несмотря на сопротивление чиновников компании и недовольство военных, он пресек частную торговлю отдельных служащих и запретил им принимать подарки от аборигенов. Клайв подал пример бескорыстия, передав на общественные нужды наследство, оставленное ему принцем, которого он же усадил на трон Бенгалии. Когда он вернулся домой, он был беднее, чем когда начинал свои меры, вызвавшие в Англию бурю негодования тех, кто грел руки на злоупотреблениях в Индии. Его беспощадные разоблачения этих махинаций побудили, наконец, лорда Норта вмешаться, и когда финансовые трудности компании заставили ее обратиться за помощью к правительству, то вместе с субсидиями была проведена административная реформа. Регуляционный акт 1773 года установил власть генерал-губернатора и Верховного Суда Англии над всеми ее владениями в Индии, запретил судьям и членам Совета заниматься торговлей и получать подарки от индийцев, а также предписал, чтобы каждый акт директоров компании должен был направляться на утверждение правительству. О проявлении особого интереса к индийским делам можно судить по тому, что для расследования этих дел был создан специальный Комитет палаты общин. На этом комитете с величайшей строгостью были рассмотрены и прежние акты самого Клайва. Его сердитые жалобы в палату лордов на то, что его, барона Плэсси, посмели обвинить в краже овец, не помешали принятию резолюции, осуждающей коррупцию и вероломство в первые годы британского правления в Индии. Этим, однако, строгость палаты в отношении Клайва и ограничилась; когда его обвинители перешли от обсуждения злоупотреблений в управлении Индией к обвинениям против самого Клайва, память о его великих деяниях завоевала ему единодушную поддержку палаты общин. Она выразилась в специальной резолюции, согласно которой "Роберт лорд Клайв в то время оказал стране великие и достойные всяческой похвалы услуги".

Уоррен Гастингс

Актом 1773 года Уоррен Гастингс был назначен генерал-губернатором Бенгалии с полномочиями высшей власти и контроля, в том числе и над другими округами. Гастингс происходил из знатного, но давно пришедшего в упадок и обедневшего рода. В юности стесненные обстоятельства вынудили его наняться писарем на службу в компании. Клайв, чей зоркий глаз распознал достоинства Гастингса сразу после Плэсси, вовлек его в политическую жизнь, а административные способности , которые он проявил в следующий беспокойный период, ступенька за ступенькой поднимали его по служебной лестнице вплоть до поста генерал-губернатора. Никто другой не подошел бы лучше на этот пост, который правительство Англии учредило, даже не подозревая истинного величия этого решения. Гастингс был наделен редким даром властной организации и контроля. Его первым шагом было установление прямого правления Бенгалией путем упразднения власти местных князьков, которая, хотя и была по сути номинальной, но все же мешала осуществлению эффективного управления. Набоб был так стар, что довольствовался пенсией, и новая провинция компании управлялась довольно грубо но эффективно. Из окружавших его клерков и купцов Гастингс сформировал административный орган, который до сих пор остается важнейшим продуктом нашего управления в Индии. Система законодательства и финансов, которую он разработал, при всей поспешности и несовершенстве далеко превосходила все, что Индия видела до тех пор. Коррупцию он подавил столь же твердой, как и у Клайва рукой, но при этом завоевал любовь и уважение как новых "граждан", так и индийцев. Хотя он резко повысил доходы от Бенгалии и был в состоянии ежегодно посылать домой излишек в полмиллиона фунтов на счета компании, он делал это, не обременяя аборигенов новыми налогами и не теряя их доброго к себе отношения.

Его правление отличалось пониманием нужд местного населения и ответной симпатией. В то время, когда их язык рассматривался только как вспомогательное средство в торговле и бизнесе, Гастингс в совершенстве овладел несколькими языками Индии и хорошо знал местные обычаи. Мы не удивляемся тому, что его популярность у бенгальцев была такой, какой не мог добиться ни один из более поздних правителей, а также тому, что и сейчас, спустя много лет многие индийские матери все еще называют своих сыновей Уорренами Гастингсами.

Индия и Американская война

Но хотя английское влияние на юге Индии было весьма значительным, в руках англичан находилась только Бенгалия. Серьезную угрозу британской мощи Уоррен Гастингс усматривал в мараттах, кочевниках индийского происхождения, чьи племена в течение столетия совершали грабительские набеги на всю территорию Индии с холмов западного ее побережья и основали княжества в Гузерате, Малве и Танжере. Главному вождю мараттов, правившему в Пунахе, они подчинялись в очень малой степени. Задачей Гастингса было не допустить установления власти мараттов над всей Индией и не дать им занять место императоров Могольской империи. Он связал договорами и субсидиями князьков в Оуде, Бераре и др., сокрушил без стеснения Рахиллу, усилил своего союзника Набоба-визиря Оуды и с неослабным вниманием следил за усилением даже самых дальних соседей, например, сикхов.

Франция разжигала в мараттах враждебность к Англии, рассчитывая с их помощью создать противовес британской мощи; французские агенты через вождей этих племен могли поднять весь их племенной союз против англичан. Эту опасность Гастингс встретил с присущими ему быстротой и решительностью. Перед ним стояли большие трудности: сперва он два года боролся с возникшей оппозицией у него в совете; когда же он освободился от этой помехи, компания непрерывно требовала от него денег, а корона предпринимала неоднократные попытки отозвать его. Его собственный генерал сэр Айра Кут был мелочным и капризным человеком, и его нужно было ублажать, как маленького ребенка. С каждой почтой Гастингс получал упреки и жалобы. Но его спокойствие и самообладание никогда не изменяли ему. В его деятельности невозможно обнаружить ни малейших признаков сомнений или замешательства. Война с мараттами велась им с целеустремленностью, которую ни на один миг не поколебали ни промахи подчиненных, ни нехватка солдат, которыми он располагал. Одна неудача следовала за другой, и на благосклонность фортуны едва ли можно было рассчитывать, когда на юге возникла новая и еще более грозная опасность. Там, на плато Майсур воинственный авантюрист Хайдар Али создал единую и сильную империю на обломках более древних княжеств. Хотя он и был тираном, ни одно местное управление не было столь упорядоченным и энергичным, как его. Он был достаточно умен, чтобы оценить мощь Британии, и только вопиющая бездарность и промахи консула в Мадрасе заставили Али прийти к заключению, что война против англичан менее опасна, чем союза с ними. Несмотря на преклонные годы, его действия как генерала были весьма энергичными. В 1780 году его дисциплинированная армия, включавшая, помимо пехоты, многочисленную конницу и артиллерию, спустилась на равнину Карнатика. Небольшой отряд англичан, встреченный ими на пути, был вынужден отступить в Мадрас, который находился теперь под угрозой осады. Весть об этом достигла Гастингса, когда до полной победы над мараттами оставалось совсем немного, но триумф этот не состоялся, так как пришлось на скорую руку заключать с ними мир и всех солдат до единого отправлять в Мадрас. Появление Айры Кута приостановило рейд армии Хайдара и после нескольких месяцев ведения кампании он отступил под защиту твердынь Майсура.

Индия была единственным местом в мире, где Британия ничего не потеряла в Американской войне; напротив, аннексией Бенареса, область британского правления в Индии простерлась до Ганга, а фактическое подчинение Оуды, появление английской армии в Центральной Индии и победа над Хайдаром Али вследствие гениальной политики Гастингса заложили основы Англо-Индийской империи.

Окончание войны

Но пока в Индии дела англичан в целом были успешными, положение их в Америке резко изменилось в результате ужасной катастрофы. Потерпев неудачу в Северной Каролине вследствие бездействия генерала сэра Генри Клинтона, не получивший от него помощи лорд Корнуоллис отступил в Виргинию и окопался на линии Йорктауна. Неожиданный марш Вашингтона в сочетании с появлением французского флота вынудили страдавшую от голода армию Корнуоллиса к сдаче, столь же унизительной, как и под Саратогой. Весть об этом подобно грому обрушилась на злосчастного премьер-министра, который до сих пор под напором своего повелителя подавлял в себе мысль о бесполезности дальнейшего кровопролития. Вздымая руки и нервно ходя по комнате из угла в угол, лорд Норт восклицал: "Все пропало!". Он немедленно подал в отставку.

Англия и в самом деле, казалось, находилась на краю пропасти. В критический момент Американской войны даже Ирландия встала на ее сторону. В 1779 году более сорока тысяч ее добровольцев поднялись на защиту острова против французского вторжения. Наличие такой массы вооруженных людей, чреватое угрозой вооруженного восстания, явилось поддержкой требованиям парламентских лидеров Грэттена и Флуда отменить Акт Пойнинга, по которому у Ирландского парламента была отнята законодательная инициатива, и признать ирландскую палату лордов судом последней инстанции. Эти требования были по сути требованиями национальной независимости, но противостоять им не было никакой возможности, так как Англия не имела солдат, чтобы противостоять добровольцам. Падение лорда Норта привело в правительство вигов во главе с лордом Рокингемом, на которого выпала двойная задача: удовлетворить Ирландию и любой ценой положить конец войне с Соединенными Штатами. В обоих случаях было невозможно избежать унизительной сдачи позиций и тяжелой задачи убеждать обе палаты в необходимости этого. Английский парламент должен был отказаться от формального судебного и законодательного верховенства на Ирландским парламентом, которым он до сих пор обладал. Начались также переговоры о мире с Америкой и ее союзниками. Испания отказалась прекратить боевые действия иначе, как ценой сдачи ей Гибралтара; Франция требовала передачи ей всех британских завоеваний в Индии, за исключением Бенгалии. Но главная основа мощи Англии как мировой державы была на море, и в этот момент господство над морями принадлежало все-таки ей. Адмирал Родней, величайший из английских флотоводцев, если не считать Нельсона и Блэйка, встретил в 1780 году испанский флот у мыса Св. Винсента и дал сражение, в результате которого только четырем испанским кораблям удалось уйти и укрыться в Кадисе. Двумя годами позже его победы над французским адмиралом Де Грассе привели его в Вест-Индию и в апреле 1782 года он, применив неизвестный дотоле тактический маневр, сокрушил строй французского флота и, разгромив его, изгнал французов из Атлантики. В сентябре того же года последняя атака соединенных сил Испании и Франции на Гибралтар была отбита героической обороной генерала Эллиота.

Америка не стала дожидаться, пока будут удовлетворены претензии ее союзников. В ноябре ее представители подписали предварительные условия мира, по которым Англия признавала независимость Соединенных Штатов и оставляла за собой в Северной Америке только Канаду и Остров Ньюфаундленд. Этот договор послужил прелюдией к мирному догору с державами Бурбонов. Франция не извлекла из этой войны ничего; Испания получила Флориду и Минорку. Англия же получила и закрепила за собой земли в Индии, сохранила Канаду и острова в Вест-Индии, равно как и господство на море.

Тем не менее к концу войны больше думалось не столько о том, что она сохранила, сколько о том, что она потеряла. Американские колонии были утеряны безвозвратно. Шок от этой потери был настолько силен, что Англия на первых порах считала себя находящейся на грани краха, а оба Бурбонских двора считали, что ее положению как мировой державы приходит конец. Однако следующие годы показали всю беспочвенность таких представлений.