Испанская война.

За границей первые признаки новой опасности появиись в 1733 году, когда мир в Европе был снова взорван спором вокруг выборов польского короля¹. В этот спор были вовлечены Австрия и Франция, и в Англии тотчас же пробудились подозрения относительно замыслов Франции. В соответствии с этим образовалась сильная партия стороннииков войны. Новый король также жажадал воевать, в чем его поддерживала даже королева вследствие ее симпатий к немцам. Но Уолпол твердо стоял за соблюдение нейтралитета. "В этом году в Европе уже убиты пять тысяч человек, но среди них ни одного англичанина", -- похвастал он в разгаре войны. В 1736 году вмешательство Англии в Голландии помогло восстановить мир, но в стране возникло недовольство тем, что мир этот был куплен за счет триумфа обеих ветвей Бурбонского дома. Ведь Австрийский дом в обмен за право обладать Пармой и Тосканой уступил испанскому принцу обе Сицилии. С другой стороны Лотарингия окончательно перешла в руки Франции, а рождение детей у Людовика XV решило вопрос о наследнике французского трона и устранило причины, мешавшие естественному стремлению Бурбонов к сближению и согласованности в действиях. Уже в 1733 г. был тайно заключен т. н. Семейный Компакт, т. е. союз Франции и Испании, главной целью которого было положить конец господству Англии на море. Испания обязалась постепенно лишить Англию ее коммерческих привилегий в Испанской Америке и передать их Франции. Та, в свою очередь, брала на себя задачу поддержать Испанию на море и помочь ей возвратить Гибралтар. Осторожность, с которой Уолпол держался в стороне от Польской войны, некоторое время не позволяла этому союзу проявиться в открытых действиях, но ни один из Бурбонских дворов не прекращал подготовки к будущим операциям.

Как только война закончилась, Франция напрягла все силы, чтобы усилить свой флот, тогда как Испания все туже стягивала путы ограничений на британскую коммерцию в своих американских владениях. Торговля с Испанской Америкой, хотя и велась нелегально, но существенно возросла благодаря попустительству со стороны испанских таможенников во время продолжительного альянса Англии и Испании в войнах против Франции, а под конец была легализована условиями Утрехтского договора. Правда она подвергалась довольно тесным ограничениям, но таковые легко преодолевались благодаря процветанию системы взяточничества, которая почти совсем доконала остатки испанской монополии. Однако усилия Филиппа свести торговые связи Англии с испанскими колониями исключительно к работорговле и ограничить ее курсированием только одного корабля (как это предусматривалось в Утрехтском договоре) привели к столкновениям, сделавшим сохранение мира крайне трудным делом.

Недовольство английских торговцев взорвалось крайним возмущением, когда в 1738 г. капитан торгового судна Дженкинс на заседании палаты общин поведал о том, как его пытали в испанских застенках, сопровождая пытки издевательствами над английским королем, и показал всем присутствующим, что у него отрезаны уши. Напрасно Уолпол призывал обе палаты к благоразумию, страстно предостерегая против несправедливой и бесполезной войны. Ведь в это время со дня на день ожидалась смерть императора, и в этих обстоятельствах Англии следовало не втягиваться в конфликты, а иметь руки свободными для действий, необходимых ради сохранения мира в Европе. Но тщетны были его усилия. Затеянные им переговоры были сорваны вследствие неразумности одной стороны и чванливости другой. А дома его враги обрушили на него град оскорблений. В народе распевались песни о "трусливой дворняжке из Британии и испанском спаниэле". Надо сказать, что позиции Уолпола, несколько пошатнувшиеся уже в 1737 г., когда умерла королева, теперь ослабели еще больше в связи откровенной непрязнью к нему принца Уэльского. Теперь и его влияние на палату общин было уже не столь неоспоримым. Тори медленно возвращались в парламент; число и напор "патриотов", поощряемых принцем Фредериком, возрастали. Страна постепенно поворачивалась против Уолпола. От него отвернулось даже купечество, призывавшее к коммерческой войне. Но Уолпол не сдавался вплоть до 1739 г., когда он, оставшись в полном одиночестве, согласился на объявление войны Испании.

Падение Уолпола.

"Они сейчас бьют в колокола, -- мрачно отреагировал министр на ликование по поводу его сдачи, - но скоро они будут ломать руки". Его пророчество сбылось. Едва адмирал Вернон появился с английским флотом у берегов Южной Америки и захватил Порто-Белло, как Франция официально заявила, что не допустит английских поселений на Южно-Американском материке, и отправила в Вест-Индию две эскадры. В этот момент смерть Карла VI породила в Европе кризис, вызвавший Европейскую войну², которой так опасался Уолпол. Франция увидела в этом удобный случай завершить работу, начатую еще Генрихом II, -- работу по расчленению Германской империи на несколько государств, слишком слабых, чтобы противостоять французской агрессии. В то время как прусский король Фридрих II предъявил претензии на Силезию, Бавария потребовала себе Австрийское герцогство, которое согласно Прагматической Санкции должно было вместе с другими владениями перейти к королеве Венгрии Марии-Терезии. В союзе с Испанией, намеревавшейся аннексировать Милан, Франция обещала свою помощь и Пруссии, и Баварии. К Франции присоединились Швеция и Сардиния. Летом 1741 года две французские армии вторглись в Германию, а Баварский курфюрст беспрепятственно подступил со своим войском к Вене. Ниикогда еще Австрийский дом не подвергался такой опасности. Его соперники уже делили его владения. Франция требовала Нидерланды; Испания - Милан; Бавария - Чешское королевство, а Фридрих II - Силезию. Марии-Терезии оставили только Венгрию и Австрийское герцогство. Уолпол, бывший на ее стороне, советовал ей уступить Фридриху часть Силезии и тем самым купить его помощь против Франции, но "патриоты" склонили ее отказаться от этого, пообещав помощь Англии. Последняя надежда Уолпола на спасение Австрии рухнула, когда Фридрих был вынужден заключить союз с Францией. Но королева не отчаялась. Она завоевала поддержку Венгрии, восстановив ее конституционные права, и весной 1742 года, с помощью английских субсидий снарядив венгерскую армию, сумела освободить Вену, разгромить Баварию и отразить натиск Фридриха в Моравии.

Однако сама Англия вела войну слабо и неэффективно. Адмирал Вернон был разбит под Картахеной, и Уолпол был обвинен в подрыве мощи армии своим противодействием войне. Он все еще с изумительной силой духа отражал нападки "патриотов", но когда его большинство в парламенте сократилось до шестнадцати голосов, его правительство оказалось почти бессильным; его бодрый несгибаемый характер, который столько лет вел его сквозь политические бури, был сломлен. "Он, который всегда засыпал, едва коснувшись головой подушки, - писал его сын, - теперь не может спать больше часа, не просыпаясь; он, который за столом моментально забывал о служебных заботах и всегда был самым веселым и беззаботным в любой компании, теперь может часами сидеть, уставившись в одну точку". Конец его правления был неизбежен.